Под сенью исполинов
Шрифт:
– И, кстати, – опомнился Роман, – почему это «первый» сигнал? У вас их что, было много?
Ответь он сразу, это был бы не Бёрд. Нечаев с улыбкой выдержал тягучую паузу.
– Я говорю не о сигналах с челноков «Кондора».
– Чего? – натянуто усмехнулся Нечаев. – «Кондора»? Вы дали название угнанному грузовику? И, погоди-ка, что значит «не с челноков».
– Если послушаешь, я даже договорить успею, Роман Викторович!
Они почти уже спустились на уровень крон – метров тридцать-тридцать пять от поверхности Ясной. Сумерки уплотнялись – Иван, шедший до этого чуть впереди, замедлил
– Мы давно работали над Ординатором, – начал Бёрд. – Думаю, не удивлю, рассказав об этом: во время войны с вашей стороны были и пленные, и перебежчики. Женщины, я имею в виду. Психосерверы. С ними мы и сотрудничали, но уже после Багдада. Изучали работу их мозга, принципы размещения Ординатора.
– Преуспели?
– Нет, – равнодушно ответил Бёрд. – Зато получили сигналы. В опытах участвовали люди с болезнью Альцгеймера, и…
– Какое отношение они имеют к Ординатору и психосерверам?
– Почти никакого. Того требовали условия опытов – больше не скажу. Так вот, часть подопытных начала передавать нам сигналы. Сначала это были… описания. Многое списали на бред от препаратов и трепанации, на последствия от вживления чипов. Но. Нам помогла Людмила Джейсон.
– Перебежчица? Надеюсь, фамилия ей не тёрла ухо.
– Пленная. Реабилитирована в сорок девятом, вышла замуж, получила гражданство, родила двух детей, защитила кандидатскую, в прошлом году умерла от Q-рака в тихом местечке на юге штата Мэн. Людмила была на Церере-3 до войны. И навела нас на мысль, что многое из «бреда» подопечных – своеобразное, но достоверное описание космической техники Союза. Да, мы видели эту технику сами, – предупредил очередной вопрос-издёвку Майкл, – но все же допускают ошибки, верно? Тогда нам важнее было быстро навести с Ясной собственные мосты, а не развинчивать скрупулёзно «Герольд». Отчёт ведь по ней оказался весьма… Сам же знаешь, что конкретно было в отчёте по Ясной. А, Роман Викторович?
– Контакт второй степени, – сухо ответил майор.
– Они видели их! Скорее всего, это были белотелые. Альянс уже не мог оставаться в стороне. Тем более, когда с таких трибун звучат такие заявления! – горько усмехнулся Бёрд, имея в виду знаменитую декларацию правительства Союза на последнем в своей истории заседании совбеза ООН, риторика которой, по сути, и скинула мир в пучину кровопролития. – Мы решили перестраховаться и отправили сюда, на Ясную, уникальную машину. Объект Ноль, Роман Викторович. Творенье гения Алана Макленнора!
– Выходит, Трипольскому ты врал?
– Люди врут, когда того требуют их интересы, разве нет? Это нормально. Вру и я. Я ведь тоже… человек.
– Холодно!.. – пробубнил Иванов, плотнее кутаясь в китель.
Майкл вытянул из лебёдки на плече Романа трос, Иван впотьмах нашёл на нём подвижный карабин и прицепил его к собственному поясу. Второй конец щёлкнул на проушине на спине экзотела Бёрда.
Они входили в лес. Линия построенного маршрута твердила, что наиболее опасный участок длиною всего два с небольшим километра – дальше уже открытая местность и колония.
– Так вот. Поначалу сигналы представляли собой несвязные обрывки. Но спустя год один
– Это же невозможно, Майкл. Прямое воздействие на спутанные частицы…
– Я помню определение феномена Антонова, Роман Викторович. Заметь, когда-то и то, что делаем сейчас мы с тобой было фантастикой! Но я говорю как есть. Человек, страдающий болезнью Альцгеймера, передавал нам информацию с Ясной, и было предельно понятно, что это Объект Ноль. Он же включил для нас квантовые маяки челнока, на котором прибыл сам. Но… случилось то, что случилось. Результат ты видел.
– Те люди, сгоревшие в капсулах?..
– Это были мои люди, Роман Викторович. Я знал каждого. Со многими дружил. Мы не смогли повторить «прыжок». Поэтому обратились к вам. Поэтому я здесь.
– И поэтому здесь Милош. Нам её тоже навязали. Как и Ганича.
– Милослава – наш продукт. Но Михайлов – нет.
– Как же! И он ваш… продукт! – с долей презрения воскликнул Нечаев. – Он же был двойным агентом!
– Говорю тебе – не мы отправили его сюда. Но я намерен выяснить кто. Ты же слышал его исповедь? Бред про какой-то там шанс, который он якобы дал Ясной… Про Слово. Хм, Джессика ведь тоже говорила про некое Слово... Что ты об этом думаешь?
– Что стоит как минимум попытаться. От лица Джессики с нами говорила Кислых. Если… верить Ординатору. Да, у нас хренова куча причин разочароваться в нём. Тем более – у меня. Но…
– Оглянись. Эта планета – одно сплошное «но»! – перебил Бёрд. – И я вот что тебе…
Датчики движения заверещали; Нечаев первым делом остановил Ивана, положив тому руку на плечо. Фонари разом погасли, кромешная тьма ночного леса мгновенно окутала людей. Если Карина и вправду «смеялась» ради эхолокации, то смысла в гашении фонарей было мало. С другой стороны, Павлов точно заметил: она отлично реагирует на свет.
Лишь единожды после этого они услышали «обезьяний гомон». И было неясно – то ли это Карина удалялась, то ли они не могли заставить себя не прислушиваться. Датчики молчали. Последний раз цель быстро двигалась перпендикулярно их маршруту в ста метрах.
– Ч-чертовски холодно…
– Её нам очень не хватало… – вздохнул американец.
– Двинули!..
Полностью полагаясь на визоры с ночным режимом, космопроходцы зашагали дальше. Одна винтовка на троих бдела в густую темень.
– Тогда почему он напал на нас?..
Бёрд ответил не сразу. Словно ждал чего-то, чтобы не отвечать на неудобный вопрос.
– Я не знаю. Видимо, он хочет нам показать что-то. Привести нас куда-то.
– Хорошо показал: ключица, сотрясение, пару гематом с мяч размером! Видать, Буров понимать не хотел. И выдранный блок коммуникации. Нежный малый. Вы его с интеллектом ребёнка сварганили?
До опушки оставалось не более полукилометра. Датчики молчали.
– Слушай, Роман Викторович, я, как и ты, не видел его ни разу. Моя задача выйти с ним на контакт и вернуть на Землю. Не вникать в его мотивы, не пытаться понять его.