Под сенью каштанов
Шрифт:
— Кофе, пожалуйста.
— А тебе, Чарли? У меня в холодильнике всегда есть фруктовый сок.
— Спасибо, но я бы предпочла кофе. — Маленькая хитрюга могла быть исключительно вежливой и воспитанной, если ситуация того требовала.
— Какова мать, такова и дочь, верно?
— О, но я не… — начала было Ванесса, но не успела она закончить свою мысль, как Чарли громко заявила:
— Нам почти всегда нравится одно и то же. — Она одарила Ванессу солнечной улыбкой, но в зеленых глазах девочки притаились грусть и отчаянное желание принадлежать кому-нибудь. Ванесса почувствовала, как у нее в горле застрял комок. В
Колбаска белой краски походила на застывшего на палитре маленького червячка. Со вчерашнего утра, после того как Ванесса выдавила ее, к ней никто не прикасался. Но теперь Ванесса уже охладела к белому цвету и потянулась за красной краской. В эту самую минуту скрипнула железная калитка, а мгновением позже заверещал дверной звонок. Ванесса отложила тюбик в сторону. Она не станет открывать дверь, пока не будет уверена в том, что никому от этого не станет хуже.
Чарли предложила:
— Я сбегаю и посмотрю, кто это. Может быть, это почтальон принес посылку. — Через несколько секунд она вернулась и сообщила, что в гости к Рэйчел пожаловал какой-то мужчина. Та открыла дверь и впустила его с таким видом, словно ждала его прихода.
— И как же он выглядит?
— Высокий и худой, в больших очках и со смешным акцентом.
— Может, это отец Тайлера? — предположила Ванесса.
— Не удивлюсь, если это действительно он, — вновь совершенно по-взрослому ответствовала Чарли.
Ванесса опять взяла с палитры тюбик с красной краской, и вновь ее рука замерла на полпути. Она подняла голову, глядя на открытое окно в комнате Рэйчел. До нее долетал мужской голос, но ни слов, ни акцента она разобрать не могла. И вдруг, совершенно неожиданно, воздух прорезал пронзительный вопль:
— Ванесса, Ванесса!
Подхваченные единым порывом, Ванесса и Чарли ринулись к дому и стремглав взлетели по лестнице. Дверь в комнату Рэйчел была распахнута настежь. Девочка пребывала точно в таком же положении, как и в тот день, несколько месяцев назад, когда к ней явилась мать, чтобы забрать у нее Поппи: забилась в угол, как загнанный зверек, прижимая к груди дочку и готовясь защищать ее из последних сил.
— Это отец Тайлера, и он хочет отнять у меня Поппи, — плачущим голосом сообщила Рэйчел. — Он полагает, что имеет на это право, поскольку приходится ей дедушкой.
— Я не был столь категоричным и прямолинейным. Я всего лишь пытался воззвать к голосу ее рассудка, — заявил отец Тайлера лишенным эмоций, каким-то скрежещущим и шершавым, как сухие листья, голосом. Он и в самом деле был высоким и худым и носил очки с толстыми линзами, то есть оказался в точности таким, каким его описала Чарли. У отца Тайлера были жидкие светлые волосы, бледные, бесцветные глаза и выпирающее адамово яблоко. Одет он был неброско — простые хлопчатобумажные брюки, клетчатая рубашка, льняной бежевый пиджак, мягкие кожаные туфли наподобие мокасин, но Ванесса знала, что эта кажущаяся небрежность весьма нарочита и что костюм его стоит кучу денег, как и плоские золотые часы на костлявом запястье.
— При чем здесь
— Слушайте, слушайте, что вам говорят, — поддержала ее Чарли.
— А вы кто такая? — пожелал узнать отец Тайлера, глядя на Ванессу и в упор не замечая Чарли.
— Меня зовут Ванесса Диэр, я — подруга Рэйчел.
— А меня зовут Чарли Олмерод. — Но маленькая девочка могла вообще не раскрывать рта: незваный гость не обращал на нее никакого внимания.
— Это что, логово лесбиянок? — осведомился он.
Ванесса помимо воли расхохоталась:
— Нет, конечно!
— Что такое лесбиянка? — пожелала узнать Чарли.
— Об этом тебе лучше спросить у своего отца, — посоветовала ей Ванесса.
— Только вчера я узнал от своей бывшей жены, что мой сын стал отцом. — В голосе мужчины прозвучало раздражение, ему явно не нравилось, что приходится объясняться с какими-то незнакомыми женщинами. — Я обнаружил этот адрес в его записной книжке вместе с номером мобильного телефона.
— Он позвонил мне сегодня утром и спросил, можно ли ему прийти. — Рэйчел осторожно вышла из угла и присела на кровать. Поппи бесстрашно разглядывала незнакомца. — Я просто не сообразила, что он хочет забрать у меня Поппи.
— Я вовсе не хочу забирать ее у тебя. — Да он в любую минуту готов затопать ногами от злости и негодования, поняла Ванесса. — Будучи дедушкой ребенка, я хочу навещать ее: скажем, на выходные дни или во время каникул. Мы с супругой в скором времени планируем навестить ее родственников в Ирландии, и она хотела бы взять малышку с собой.
Рэйчел издала негромкий протестующий крик, и Ванесса поспешила спросить:
— Другими словами, вы все-таки хотитеувезти Поппи с собой?
— Всего лишь на несколько дней, — ответил мужчина.
— Неужели вы всерьез рассчитывали, что приедете сюда и Рэйчел добровольно отдаст вам свою дочь? Пусть даже не сегодня, а завтра или послезавтра? Это же глупо.— Мужчина недовольно поморщился. Ему явно не понравилось, что его обозвали глупцом. — Причем не просто глупо, а очень глупо, — повторила Ванесса, намеренно тыча его носом в грязь. — Полагаю, вам лучше обратиться к адвокату и выяснить, каким образом вы можете получить право видеться с ребенком. Да, кстати, раз уж мы заговорили о соблюдении законности, то в этой стране считается преступлением заниматься сексом с несовершеннолетними. Рэйчел было всего четырнадцать, когда она забеременела от вашего сына. И он автоматически превращается в преступника, мистер Картер Бут, причем независимо от того, сколько лет на тот момент исполнилось ему самому.
«Вот тебе, гнусный человечишка, съел? Подумай-ка хорошенько о том, что я тебе сказала», — мстительно хотелось добавить ей, но Ванесса сдержалась. Несмотря на ее осведомленность, кто знает, быть может, она несла полнейший вздор.
Отцу Тайлера пришлось уйти несолоно хлебавши. Ванесса сказала, что возьмет Поппи с собой в сад, пока Рэйчел будет принимать ванну, чтобы немного успокоиться.
— Каждый день у нас что-нибудь случается, — пожаловалась она.
— Нет, совсем не каждый,— возразила Чарли.