Под сенью проклятия
Шрифт:
Госпожа сестрица опустила голову, вцепилась в платье на коленках. Жалко дуру, а ничем не поможешь. Даже по головке её не погладишь — раз уж запретила себя касаться.
— Я с тобой останусь. — Пообещала я. — Одну не брошу.
Госпожа сестрица опустила голову и икнула. А со двора вдруг донесся неясный грохот, голоса. Мигнул свет, падавший из раскрытых дверей — влетела незнакомая бабища, суматошно взмахнула руками, запричитала:
— Там из королевского дворца колымага с дятлом! За вами!
Арания, до этого мешком сидевшая
— Из королевского дворца? Зачем? Кто.
Бабища снова взмахнула руками:
— Не знаю. а платье-то у тебя какое! Мятое, мокрое, грязное!
Как ты в нем во дворец.
Тут в общинный дом вошла Ослейг, глянула зло.
— Аранслейг, не знаю, что ты натворила, но за тобой приехали четверо жильцов из королевского дворца. С колымагой. Хотят увезти тебя и эту. — обе норвинки дружно глянули на меня с презрением. — Госпожу Тришу. Платье у тебя, конечно, испорчено, но какова госпожа, таков и наряд.
Арания глянула себе на подол. Ощутимо вздрогнула.
— Нет, такой я не поеду. Триша, за мной!
И вылетела из общинного дома. Я побежала следом, не удостоив норвинок ни прощальным словом, ни взглядом.
Перед воротами стояла закрытая повозка темного резного дерева. На дверце раскинул крылья серебряный с чернью дятел, выставив клюв на правую сторону.
Рядом гарцевали на гнедых конях четверо всадников, в темных коротких полукафтаньях с серебряной тесьмой по вороту и рукавам. Я, пока бежала, мазнула по ним взглядом.
Сухие лица со впалыми щеками, у трех подрезанные снизу короткими бородками, у одного скобленное ножом. И у всех к поясам подвешены мечи. Королевские жильцы. Выходит, мой отец, господин Добута, был таким же?
Один из жильцов, заметив бегущую Аранию, дернул повод. Конь рванулся вперед, перегородив ей путь.
— Ты штоль Арания, дочка Кэмеш-Бури? Куда бежишь, скрыться хочешь? А ну встала!
Арания замерла на месте. Спросила чуть дрожащим с похмелья голосом:
— Почто нас требуют во дворец?
— А я знаю? — Всадник упер одну руку в бок, вольно развалился в седле. — Из королевских покоев прислали приказ, сказали — вези. Так что давай в колымагу, девка, и не задерживай нас попусту. А та, вторая — Триша, верно? Лезьте обе, да побыстрей.
Арания вдруг выкрикнула:
— Не сметь. не сметь говорить мне приказывать! Я для тебя госпожа Арания, дочь Серебряных Волков! Понял? И во дворец в этом платье я не поеду! Подождешь, пока переоденусь!
Всадник понукнул коня, тот пошел боком, напирая на Аранию.
— Непослушание? Слово короля — явиться немедленно.
И тут случилось странное. Арания вскинула голову и взвыла. По-волчьи, один в один. Конь всхрапнул, отпрыгнул назад. Всадник закачался в седле, рванул поводья, осаживая гнедого жеребца. Госпожа сестрица тут же смолкла и побежала к дому детей. Я рванулась следом.
В закуток мы ввалились вдвоем.
— Встали! За дело! — От вопля сестрицы даже полог вздрогнул. — Мне темно-синее платье и свежую сорочицу, госпоже Трише сорочицу и темно-желтое платье! Волосы чесать, никаких украшений, свежие туфли нам обеим! Достаньте благовоний из мамкиного ларца — мне аромат черемушный, Трише — розовый. Живо!
Девки с топчана взлетели испуганными курами. Заметались.
Готовы мы были враз. Саньша кинула мне сорочицу и свежее платье — я спешно переоблакалась. Она затянула шнуровку по разрезам и причесала меня в четыре взмаха гребня. Потом мазнула по щее какой-то мазью из склянницы, что швырнула ей в руки Алюня.
От меня вдруг запахло. Сладко до приторности, тревожно и незнакомо. От запаха защекотало в носу, я чихнула — Саньша тут же пихнула в руку кусок чисто-белого полотна, шитый по краям незабудками.
— Прикрывайся платком, когда кашляешь. — Резко сказала Арания.
— И постарайся в королевском дворце вести себя, как госпожа.
Ходи ровно, глаза опускай вниз, улыбайся сладенько, рот платком прикрывай, если что. Сопли утирай им же. Ну, готова?
Вельша сунула мне в руки гребень, которым чесала Аранию.
Меж зубьев застряло всего три волоска. А вот огня не было — на дворе стоял день, и свечей никто не жег. Я скатала волосы, завязала их в край платка. Вечером спалю.
Жильцы ждали нас у колымаги с мрачными лицами, рядом стояли Рогор и Сокуг. Несколько насупившихся норвинов во главе с Ургъёром застыли поодаль, за ними виднелась стайка перешептывающихся баб.
Люди Морисланы смотрели спокойно, словно меж ними и Аранией ничего не случилось. Едва мы подошли, Рогор выступил вперед, услужливо распахнул дверцу колымаги. Спросил:
— Что-нибудь прикажешь, госпожа Аранслейг?
У Арании, лезшей в колымагу, дрогнули плечи.
— Да. Ждите меня тут.
Когда дверца захлопнулась, Ургъёр проревел:
— Мы будем ждать тебя, внучка моего брата!
Повозка тронулась. Едва мы выехали со двора, я спросила:
— Слышь, госпожа Арания. а где ты научилась так по-волчьи выть?
Госпожа сестрица вскинула глаза от колен.
— Что, похоже? Отец заставил. Это одно из десяти обязательных умений женщин рода Кэмеш-Бури, серебряного волка. Я и не хотела, да матушка велела делать все, что он прикажет. И вот поди ж ты — пригодилось. Хорошо хоть взвыла-то?
— Чисто волк в ночи. — С восхищением сказала я.
И Арания вдруг улыбнулась.
Едва мы въехали в ворота кремля, дробный стук колес сразу помягчел — здесь брусчатку уложили ровнее, чем в городе, так что дорога под колымагу стелилась гладкой скатертью. Кони облетели кремль по кругу, прижимаясь к стене, подскакали к королевскому дворцу. Мы вышли.