Под сенью Святого Павла: деловой мир Лондона XIV — XVI вв.
Шрифт:
В целом бросается в глаза исключительно скупой тон завещательных распоряжений в отношении Джоан, который резко контрастирует с великодушием и щедростью, проявленным к друзьям и их женам в графстве и нескольким религиозным домам.
Сложными были и отношения Джоан с детьми. У нее и Джона родились два сына — Джон (умер в 1385 г.) и Николас, главный наследник (прожил до 1406 г.). В браке Николаса и некой Элизабет родились тоже двое детей: сын Джон, скончавшийся примерно в 1406 г., и дочь Элизабет, дважды выходившая замуж и умершая после 1445 г.{1403} При жизни супруга Джоан не принимала активного участия в воспитании и обучении сыновей. Это была прерогатива Джона. После смерти Пайела эти обязанности взял на себя друг и деловой партнер Джона Пайла хорошо нам известный Ник Брембр. Именно он был назначен опекуном обоих мальчиков, которые поселились в Нортхемптоншире,
Таким образом, с точки зрения человеческих отношений брак Джона и Джоан Пайел нельзя назвать счастливым. Не был он и союзом единомышленников. Возможно, сказывалась разница в возрасте: возрастной интервал между супругами составлял 11–14 лет.
И, тем не менее, несмотря на все сложности, Джон ценил свою супругу, что наглядно проявилось в его завещаниях. Джон Пайел назначил Джоан душеприказчицей обоих своих завещаний — первого, составленного 25 июня 1377 г. и касавшегося недвижимости в Лондоне и его предместьях {1404} , [156] и второго — от конца февраля 1379 г., содержавшего детальные распоряжения относительно имущества в Нортхемптоншире {1405} . [157]
156
Вторым душеприказчиком назначался брат Джона — Генри, архидиакон Нортхемптона.
157
Генри был оставлен в качестве душеприказчика (скончался спустя шесть недель), а Джоан упоминается совместно с еще четырьмя душеприказчиками и двумя надзирателями.
По первому завещанию всю свою недвижимость в Лондоне и предместьях Джон Пайел оставил жене в пожизненное владение. Во втором завещании Джоан упоминается только однажды — как совладелица наследства, очищенного от долгов и прочих завещательных отказов, в виде движимого имущества сыновей. Правда, в дополнительном распоряжении к завещанию, сделанном 25 июня 1379 г., она получала в пожизненное пользование 50 марок ежегодного дохода от земель мужа в Нортхемптоншире{1406}.
Джон Пайел умер в мае 1382 г. Это событие, несмотря на весь свой трагизм, внесло новые краски в жизнь Джоан. Ведь, как известно, основной составляющей статуса женщины было ее положение по отношению к мужчине (дочь, жена, вдова), и потому именно для женщин вдовство означало особый социальный статус: определенную правоспособность, самостоятельность в решении имущественных вопросов{1407}.
Как и подобает вдове, Джоан получила полную самостоятельность в распоряжении своим имуществом, домашним хозяйством и даже — в какой-то степени самой собой, конечно, с учетом строгих правил приличия. В материальном отношении годы вдовства Джоан Пайел были благополучными и даже комфортными. В 1411 г. ее годовой доход только от лондонского имущества составлял 23 ф. 9 ш. 4 п.{1408}, что позволяет говорить о ней как о состоятельной женщине. Именно теперь в полной мере проявился, как оказалось, сильный характер этой женщины, ее понимание долга и смысла земного бытия. Джоан показала себя женщиной выдающейся в своем роде.
Она овдовела в возрасте 47–52 лет, осталась жить в доме мужа на Брод-стрит в приходе св. Варфоломея и замуж больше не выходила. Джоан Пайел нашла себя в другом. После смерти мужа она, не останавливаясь ни перед какими трудностями, занялась созданием колледжа в Итлинборо — мечты последних лет жизни Джона Пайела. Он начал эту процедуру в 1373 г., когда папа Григорий XI в ответ на его просьбу отдал епископу Линкольнскому Джону Бакингему распоряжение предпринять конкретные шаги, необходимые для возведения приходской церкви св. Петра в Итлинборо. Соответствующий королевский патент был получен в феврале 1375 г., а в ноябре аббат и конвент Питерборо, являвшиеся патронами св. Петра, написали епископу Бакингему, попросив созвать специальную, полагающуюся в подобных случаях, комиссию. Однако епископ всячески затягивал процесс, ссылаясь преимущественно на технические сложности. К моменту составления второго завещания в 1379 г. Джону Пайелу стало ясно, что он может и не увидеть зримого результата своих усилий. И он не ошибся. Однако Джоан посчитала своим
Как оказалось, окончание этой миссии ознаменовало начало нового этапа в жизни Джоан Пайел. Она фактически отошла от прежней жизни и семьи. Возможно, поселилась в монастыре. Известно, что в 1392 г. Джоан сделала щедрые дарения в пользу приорства св. Варфоломея в Лондоне и женского монастыря в Хартфордшире{1409}. Больше о ней ничего не быдо слышно вплоть до 1 февраля 1412 г.: достигнув 80-летнего (или более) возраста, она умерла, пережив мужа на 30 лет, сыновей, Джона и Николаса, и внука Джона. Дольше нее прожила только внучка Элизабет. Интересно, что в своем завещании Джоан называет себя «бывшей женой Джона Пайела, умершего горожанина Лондона»{1410}.
Она оставила подробные инструкции относительно своих похорон — «напротив южного входа в монастырскую церковь св. Елены на Бишопсгейт»{1411}, где был похоронен и ее супруг. Этой церкви Джоан завещала две свечи, чтобы «горели в день ее похорон». Основную часть своего имущества, в т.ч. деньги, она оставила монахиням монастыря св. Елены и других религиозных домов Лондона. Исключение составляют ее служанка Джоан Лукас, возможно, родственница одной из монахинь, персонально упомянутая в завещании, и бывший слуга Джон Шарп. Предусмотрены также «посмертные дарения» на помин души{1412}.
Большую часть своей жизни Джоан Пайел жила в тени своего мужа, одного из самых успешных лондонцев своего времени. Неудивительно, что больший интерес она проявляла к религии. Джоан была женщиной исключительно набожной. Все, что мы знаем о ней, так или иначе связано с церковью. Получение полной индульгенции, разрешение самостоятельно выбрать духовника, рвение, проявленное в деле основания колледжа в Итлинборо, личные пожертвования, поддержка монахинь и, наконец, ее завещание — своеобразный каталог религиозных домов Лондона — все это позволяет говорить о ней как о женщине горячо верующей. И, несмотря на все сложности во взаимоотношениях супругов, Джоан выполнила свой долг перед Джоном, тем более что это было созвучно ее внутренним запросам и переживаниям.
Не менее показательный материал содержат письма Сели. Каким горем из-за утраты близкого человека переполнено письмо Томаса Кестена Джорджу Сели, написанное спустя месяц после смерти Ричарда Селист. 13 февраля 1482 г.: «…Уважаемый сэр и мой самый почитаемый друг <…> я должен поговорить с Вами. Но если я приду к Вам и моей убитой несчастьем госпоже, я только усугублю ее горе. Поэтому я не решаюсь показываться в Лондоне…»{1413}. Привязанность и добрые воспоминания вдовы Ричарда Сели-ст. были столь сильны, что спустя полгода после его смерти, 24 июня 1482 г., Ричард Сели-мл. сообщает в письме брату Джорджу в Кале: «…наша мать <…> прошла в процессии на Празднике Тела Христова <…> как и в месяц поминовения после смерти отца…»{1414}.
Надо сказать, что кончина главы семейства Сели на всех произвела довольно сильное впечатление. Джон Дальтон пишет буквально через две недели после случившегося, 27 января 1482 г., Джорджу Сели из Кале в Лондон: «…Я получил от Вас два письма, из которых узнал о большой беде с Вашим отцом, да пребудет с Вами Божье милосердие…»{1415}.
Обратим внимание на то, что Джордж оперативно поставил в известность о смерти своего отца и главы семейной компании людей, связанных с семьей личными и деловыми интересами, успев, в частности, написать даже два письма Джону Дальтону.