Под сенью виноградных лоз

Дейли Джанет

– Ты специально сюда заявилась, чтобы с ума меня сводить, да?

– Такая мысль у меня тоже была, правда, не в первую очередь, – призналась Келли и, в последний раз поцеловав его руку, отпустила ее.

– Зачем ты приехала?

– Мне надоело сидеть вторые сутки безвылазно, смотреть эти передачи по телевизору и ничего не предпринимать. – Беспокоило ее, главным образом, второе – то, что она ничего не предпринимала. Но объяснять это Сэму не имело смысла – все равно он не смог и не захотел бы этого понять.

– Я был уверен, что еще вчера

его поймают, – заметил Сэм. – Уйти далеко пешком он не мог, но здесь неподалеку есть одна пустошь. Говорят, сегодня они собираются прочесать ее пядь за пядью. Возможно, они выкурят его оттуда.

– Возможно. – Кивнув, Келли вздохнула. – Так или иначе. – И тут она сказала то, ради чего приехала. – Я хотела предупредить тебя, чтоб ты не волновался, когда вернешься и обнаружишь мое отсутствие. Я приеду назад, так что искать меня не надо. Ладно?

– Ладно. Но ты так и не сказала, куда отправляешься, – крикнул ей вслед Сэм.

– Так ли это интересно? – Махнув рукой, она ускорила шаг, мысленно моля Бога, чтоб Сэм не настаивал на более четком ответе. Лгать ему впрямую она не хотела.

– Когда вернешься, загляни ко мне.

– Загляну, – пообещала она, садясь и свой взятый напрокат автомобиль. Помахав ему в последний раз, она отъехала.

Меньше чем в миле от имения Келли наткнулась на первый полицейский кордон. Машины стояли цепочкой, но их было не много, и вся процедура заняла у нее около пяти минут. Когда два полицейских в форме направились к ней, она, поборов волнение, достала документы на машину и свои нью-йоркские права, которые она предусмотрительно положили рядом на сиденье.

Один из патрульных остановился возле дверцы – высокий, неулыбчивый, в темных очках, которые скрывали выражение его глаз.

– Вот документы. – Келли протянула ему бумаги прежде, чем ее попросили их предъявить, он взял документы и сказал:

– Будьте любезны, откройте багажник.

Чувствуя, как внимательно другой патрульный оглядывает через второе окошко заднее сиденье, Келли потянулась, чтобы открыть бардачок и нажать кнопку багажника.

– Вы Келли Дуглас? – спросил первый полицейский, не выпуская из рук ее удостоверение.

– Да. – Она не сомневалась, что ему известна ее фамилия, и то, что она является дочерью беглого преступника.

– Снимите, пожалуйста, очки.

Келли подчинилась и подождала, пока он сравнит ее лицо с фотографией на водительском удостоверении.

– Куда направляетесь, мисс Дуглас? – вопрос прозвучал спокойно, ровно, но, натянутая как струна, она расслышала в нем оттенок подозрительности.

– В «Клойстерз», монастырскую винодельню, – ответила она, стараясь, чтобы пальцы легко лежали на руле, а не сжимали его, судорожно и нервно. – У меня деловое свидание с владельцем, мистером Гилом Ратледжем.

Полицейский помолчал, обдумывая услышанный ответ. Келли оставалось лишь надеяться, что он не станет проверять ее. Потому что свидание с владельцем было назначено не у Келли Дуглас, а у Элизабет Даген. С шумом, сотрясая

машину, хлопнула крышка багажника. В зеркале заднего вида отразился второй патрульный – он сделал знак первому, показывая, что не обнаружил в багажнике ничего подозрительного и что дама может проезжать.

– Можете следовать дальше, мисс Дуглас. – Патрульный вернул ей документы.

– Спасибо. – Она положила документы на сиденье рядом и увидела в зеркале заднего вида, как полицейские посовещались, после чего один направился к своей машине и перегнулся внутрь.

Было ясно, что он собирается сообщить по рации начальству, что интересующее их лицо только что проехало, – это на случай, если посещение монастыря ею выдумано, а встретиться она планирует с собственным отцом.

Следующий кордон, казалось, ее уже поджидал. Документы никого не заинтересовали, а машину обыскали очень поверхностно. В монастырь она прибыла минутой раньше назначенного срока.

По контрасту со строгим внешним видом здания, где разместились конторы, внутреннее убранство его было поистине роскошным и отличалось изысканностью. Роскошь эта особенно бросалась в глаза Келли, когда она переступила порог просторного кабинета Гила Ратледжа. Каменные плиты пола почти полностью прикрывал палевый персидский ковер, выдержанный в золотистых и бордово-синих тонах. Одну из стен украшал старинный гобелен, на остальных трех – картины старых мастеров, основным сюжетом которых были виноградники. Большие, во всю стену, сводчатые окна тоже выходили в виноградники, тянувшиеся до самого горизонта. Внимание обращал на себя старинный, массивный, полированный, красного дерева письменный стол, за которым в большом резном, больше похожем на трон кресле восседал Гил Ратледж.

– Мисс Даген! – Улыбнувшись с привычной любезностью, он вышел из-за стола ей навстречу. – Мне кажется, миссис Дарси докладывала мне, что вы из Сакраменто и занимаетесь делами здравоохранения.

– Нет. Вообще-то никакого отношения к государственным службам я не имею, и я вовсе не Элизабет Даген. – Келли сняла солнечные очки. – Я Келли Дуглас.

– О да, конечно! Теперь я вас узнал. – Его улыбка потеряла свою лучезарность, а лицо выразило озадаченность и любопытство.

– Должна признаться, что вашей секретарше я солгала. Я не знала, захотите ли вы меня принять, и опасалась, что моя фамилия в вашем журнале посещений привлечет внимание репортеров. Не думаю, чтобы вам были бы приятны их орды возле ваших дверей.

– Согласен. Пожалуйста, садитесь. – Он указал на два резных кресла с обивкой из рытого бархата. Келли выбрала ближайшее, а Гил Ратледж отправился в обратный путь за свой стол. – Зачем я вам понадобился? – И тут же, не давая ей вымолвить слово, он выдвинул свою версию. – Если это по поводу жалованья вашему отцу за последние дни, то согласно нашим порядкам выплата не может быть произведена ранее конца недели. Думаю, что по закону вы можете получить причитающиеся ему деньги. Но я все равно проверю.