Под шум помех

Тая Монс

– А разве я болен?

Не может ответить «да» из-за своей методики, но и «нет» сказать не решается. Сам же поставил себя в тупик. Ему остаётся только отчаянно ухмыльнуться и сделать занятой вид, размешивая ложкой кофе.

– Ну… Врачи диагностировали тебе амнезию.

– О, какое огорчение. Моя амнезия не даёт мне вспомнить ваш девиз. Как же там было…? Врач – не тот, кто заяц, а заяц – не тот, кто… Что-то там.

– Врачи – как лесные зайцы. А зайцы – мастера менять окрас, – поправил он меня. Этими словами он чаще всего выражал своё недоверие к медицинским диагнозам. – Ладно,

ты меня подловил. Но знай, что как бы это ни называлось, я хочу помочь тебе, – на это я молчу. Он говорит это каждый сеанс. – Когда последний раз ты видел глюки?

Две минуты назад…

– Не знаю. Пару дней назад. Может, неделя.

– И что же это было? Расскажи, что…

Он пододвинул ко мне кружку кофе. А потом говорил, говорил, говорил… Но в один момент вместо его слов я стал слышать шум. Он открывал рот, даже временами жестикулировал руками, а до меня доходили только обрывки фраз и томное шипение в перемешку со странными писклявыми звуками. Раньше глюки приходили ко мне в виде искажения реальности, перемещений предметов, расплывчатых силуэтов. Теперь я терял связь даже со слухом.

Либо мир ломал меня, либо мир ломался сам.

Я помню, как было страшно, когда я увидел свой первый глюк. Девять часов утра, я сижу за партой – тогда я ещё учился в десятом классе. Ко мне мне подошла девушка. Помню, тогда она мне сильно нравилась, но я был тем ещё неудачником, если честно. Она – тоже. Наверное, поэтому и нравилась, ведь я ощущал свой уровень.

Она спросила что-то глупое, незначительное. Я даже не помню, что это было – тогда я был слишком увлечён её чертами лица. Она любила носить всякие украшения на шее. В тот день это был большой кулон с серебряной оправой и зелёным камнем в центре. Эту побрякушку я уж точно запомню навсегда.

Когда я посмотрел на цепочку, мне показалось, что это просто такой странный узор. Но потом я понял, что этот же узор начинает перемещаться, белеть и раздваиваться. Камень изменил цвет, разделился на две части, потом на три. Он стал быстро и резко двигаться то влево, то вправо, создавая ощущение, будто я смотрю в неисправный телевизор.

Выпучил глаза, началась мелкая паника. Сначала я подумал, что мне что-то попало в глаза. Застыл на месте и не мог оторвать взгляд от её кулона. Первая мысль: «Что-то со мной не так. Может, сплю? Мне плохо?»

Я смотрел до тех пор, пока мне не прилетела звонкая болючая пощёчина. Девчонка решила, что я пялюсь на её грудь, но признаться честно, что в десятом классе, что на втором курсе института Джефи не отличалась особо шикарной фигурой и редко привлекала чьи-то взгляды.

С того дня она больше ко мне никогда не подходила. По школе быстро разлетелась эта глупая история и, внимание, благодаря ней я перестал быть неудачником.

– Райт? – привлёк моё внимание мистер Куч. Наконец шум прекратился. – Ты меня услышал?

Молчу. Устал. От его болтовни, от вечной боли в голове, от постоянного искажения пространства. Устал…

Мои знакомые как-то заикались о том, что мечтают испытать сонный паралич, либо накуриться до отвала конечностей, чтобы увидеть мир не таким скучным, каким его сделал создатель. Я же мечтаю перестать путать реальность со сном. Перестать видеть, как предметы, которые имеют

для меня большую ценность, исчезают и появляются в других местах квартиры или города. Перестать просыпаться в истошном крике. Перестать видеть, как глючат и разлагаются лица одногруппников, друзей и прохожих. Перестать видеть…

– У меня сегодня смена раньше начинается. Я заглянул к Вам минут на двадцать, – на этих словах поднимаюсь с удобного мягкого кресла цвета венозной крови.

Откуда я знаю, как выглядит венозная кровь?

Глюки.

– Конечно. Я готов принимать тебя в любое время, – он врёт. Я тоже. Никакой смены нет, просто работа – отличный предлог уйти, когда чувствуешь, что тебе пора.

Первое, что я сделал, выйдя с кабинета психолога – закурил. Прямо в коридоре, прямо у двери. Каким бы ни был крутым мужиком этот психолог, разговор с ним меня всегда выматывает. Всё это – глупая трата времени. Зато он не даёт мне никаких ложных надежд, ведь я уже давно потерял смысл чего-то ждать. Однажды я открою глаза и увижу перед ними сплошные помехи, услышу сплошной белый шум. Нащупаю руками что-то поострее и воткну себе горло. На этом всё. Да и хрен с этим.

На улице мало народу, и это один из плюсов дождливой погоды. Сигаретный дым греет лёгкие, осенняя куртка не греет тело. Дырявая реальность мучает глаза, дырявое сердце топит кровью душу.

Я надеваю наушники, надеясь, что помехи не собьют с ритма мою любимую песню.

Я забыл в подвале тело.

Пуля в дело.

Пуля в стену.

Сердце быстро охладело,

Почернело.

Кровь сгустела.

Взгляд убитого погас.

Раз на раз.

Остался час.

Обратил свой взор за нас.

Смерть пустилась в громкий пляс.

Я забыл в подвале тело.

Плачьте тише.

Он услышит.

В доме резко опустело.

Дохнут мыши.

Мы не дышим.

Бродит мертвая душа.

Это чья? Твоя?

Моя?

Я прикончил сам себя.

Труп в подвале это я.

Громкий пронзительный гул раздаётся слева от меня.

На светофоре зелёный.

На переходе – мёртвый

Я.

И я не знаю, что в этой ситуации хуже: то, что я начинаю говорить стихами от прослушивания песен, либо то, что перед моим лицом пронёсся тёмный легковой автомобиль, даже меня не задев.