Под сиренью
Шрифт:
Торни не мог не обратить на это внимание и поднял голову. С выражением удивления в глазах он сказал сестре:
– Что за умный пес! Кажется, он может даже разговаривать, правда?
– Он может. Скажи "Как дела?", - скомандовал Бэн, который тут же преобразился, заметив в глазах Торни уважение.
– Гав! Гав! Гав!
– произнес Санчо умеренным тоном и сидя поднес одну лапу к голове, как будто приветствовал, снимая шляпу. Торни рассмеялся, забыв о плохом настроении. Мисс Селия, увидев, что лед был сломан, отвезла брата на его место во главе стола. Получилось так, что Бэн и девочки сидели по одну сторону стола, а собака - по другую. Селия скомандовала начинать.
Эта картина так развеселила мальчика, что он сдвинул шляпу и захлопал в ладоши, покатываясь со смеху. Бэн был польщен интересом к его собаке, и так вышло, что он начал рассказывать мальчику о цирке. Селия почувствовала облегчение. И все тарелки с едой, которые приносили, приходилось обновлять несколько раз.
Маленький мальчик, неожиданно появившийся на дороге, стоял невдалеке от столика, и с интересом рассматривал всю эту компанию. Это был милый, хорошо одетый ребенок лет шести, с темными волосами, подстриженными прямо над бровями, розовым личиком, со сползшим носком на левой ноге и в пыльных туфлях. В правой руке он держал маленькую черепашку, а в левой - коллекцию наклеек. Прежде чем мисс Селия смогла что-либо сказать, странник поведал о своей миссии:
– Я пришел увидеть павлинов.
– Конечно...
– начала мисс Селия, но ребенок не дал ей договорить:
– И еще кого-то.
– Конечно, но, может, для начала ты...
– И кудрявую собаку, - продолжал мальчик, решив подойти поближе.
– Вот она.
Пауза... Долгий взгляд... Затем последовало новое требование тем же тоном:
– Хочу услышать, как ревет осел.
– Конечно, если он захочет.
– И как павлины кричат.
– Что-нибудь еще?
Добравшись до стола, дитя на этот раз указало пухленьким пальчиком на кусок пирога и произнесло:
– Я хочу это.
– Угощайся. И сядь поесть на ступеньке, пока не расскажешь, чей ты мальчик, - сказала мисс Селия, удивленная его требованиями.
– Я папин сынок. Он производит бумагу. А я ему помогаю.
– Как его зовут?
– Мистер Барлоу. Мы живем в Спрингфилде, - добавил новый гость.
– А есть ли у тебя мама, крошка?
– Она дремлет. А я гуляю.
– Я подозреваю, без устали. У тебя есть братья или сестры, которые гуляют с тобой?
– спросила Селия, интересуясь, откуда взялся этот беглец.
– У меня двое братьев: Томас Мертон Барлоу и Гарри Сэнфорд Барлоу. Я Альфред Тэннисон Барлоу. Девочек в доме у нас нет никаких - только Бриджет.
– Ты не ходишь в школу?
– Мальчики ходят. Я еще не учу никакой латыни или греческого. Я копаю, читаю маме и пишу ей стихи.
– Можешь прочесть что-нибудь для меня? Я очень люблю поэзию, - предложила мисс Селия, видя, что этот маленький болтун произвел впечатление на детей.
– Кажется, сейчас я ничего не смогу придумать.
Прекрасны цветы жизни,
унесенные вместе с моими счастливыми днями дома.
Прекрасны цветы жизни,
когда я был совсем маленьким.
Прекрасны цветы жизни ,
и те дни, что я провел с папой дома.
Прекрасны цветы жизни,
когда дети играли возле дома.
Прекрасны цветы жизни,
когда вечером загораются лампы.
Прекрасны цветы жизни,
когда летом они цветут.
Прекрасны цветы жизни,
погибшие в зимних сугробах.
Прекрасны цветы жизни,
когда настает весна.
Эти белые строки действительно сочинил шестилетний мальчик.
– Это конец этого стихотворения. Я сочинил еще одно, когда охотился за черепахой. Я вам расскажу его. Очень хороший стишок, - произнес поэт с зачаровывающим чистосердечием.
Чудесные дни проходят,
о, мой милый дом,
улетают на крыльях вдоль по аллее жизни.
Холодными становятся дни, когда настает зима,
когда закончились мои чудесные дни в моем милом доме.
Прекрасными были дни на зеленом берегу реки,
прекрасными были дни, когда я читал книгу моего отца,
прекрасными были зимние дни, когда горели яркие огни.
– Чудно, малыш! Откуда ты это взял?
– восхищенно воскликнула мисс Селия.
– Это исходит из моей головы. Я сочиняю много таких стихотворений, - невозмутимо начал мальчик, придерживаясь светского тона разговора.
– Скоро нужно будет покормить павлинов, - прервала Бэб, будто эти красивые птицы уже расправили свои хвосты, переливающиеся на солнце.
Непривычный для странного гостя звук немного сбил его с толку.
– А что, павлины так кричат?
Дети покатились со смеху. Мисс Селия вежливо ответила ему:
– Нет, дорогой, так осел зовет тебя посмотреть на него. Пойдешь?
– Думаю, что не смогу сейчас остаться. Я могу понадобиться маме.
И вслед за этим сбитый с толку поэт незамедлительно удалился, оставив недоеденными кусочки торта. Бэн побежал вслед за ребенком, чтобы проследить, что с ним ничего не случится.
– Сейчас я покажу вам свои игрушки. Давайте немного поиграем, пока еще не поздно для Торни и он может побыть с нами, - сказала мисс Селия, когда Миранда унесла чайную посуду и принесла множество всяких интересных вещей: карту, книги с картинками, загадки, игры, несколько милых игрушечных животных и большую куклу, одетую, как ребенок.
Увидев все это, Бэтти потянула ручки, чтобы взять что-нибудь. Бэб стала рассматривать игры, а Бэну понравился всадник на арабском скакуне. Торни занялся пазлами. Даже Санчо нашел для себя нечто интересное: Бэн разложил перед ним буквы алфавита, и Санчо собрал из них свое имя.
– Как он умен! Он еще что-нибудь такое умеет делать?
– восхищенно спросил Торни.
– Много чего. Это то, чем мы зарабатывали на жизнь, - ответил Бэн.
– Мой отец выдрессировал его, когда я был еще совсем маленьким. И он никогда не рассказывал, как у него это получилось. Я помогал ему учить его танцевать. Это было довольно просто. Санчо такой умный. Папа говорил, что ночь - это лучшее время для дрессировки. У меня еще не все фокусы получаются, но я надеюсь, что отец меня им обучит, когда вернется.