Под слоем пустоты
Шрифт:
Понимать мы отказывались. Мама исправно покупала все лекарства, что советовали врачи, сажала бабушку за книги и обсуждала с ней прочитанное, приносила ворохи газет с кроссвордами, заставляла рисовать циферблат и вести дневник. Я звонила каждый день и просила бабушку рассказать о её делах, пусть и дел как таковых не было. Воспоминания о прошлом и пересказы просмотренных передач меня вполне устраивали.
Но врачи оказались правы. Болезнь набирала обороты, поднималась всё выше, как вышедшая из берегов вода. Мутная, холодная, колючая.
Полгода назад пришлось забрать у бабушки ключи от квартиры и отключить газ.
За три дня до
«Она каждый день что-то забывает. Так страшно: никогда не знаешь, что она забудет завтра. Но… Я каждый день показывала ей твоё фото и говорила: «Знаешь, кто к нам скоро приедет?». А она улыбалась и отвечала: «Сашенька». Как будто болезнь отступала, представляешь?».
Больше всего на свете мне хотелось развернуться и побежать обратно: через зал ожидания, зону проверки багажа, через весь старенький провинциальный аэропорт, надеясь, что родители ещё не успели сесть в машину. Запрыгнуть с ними и поехать обратно домой, чтобы снова держать слабые руки, которые иногда становились чересчур сильными и сжимали меня так, будто я последнее, что осталось в мире. Рассказывать глупости, как когда-то в детстве. Пусть сейчас мои слова не долетают до адресата, но почему-то я верю, что надо говорить как можно больше, чтобы хотя бы часть слов просочилась сквозь неведомый заслон, за который уходит бабушка.
Но работа.
Она даёт возможность присылать домой хорошие деньги, однако требует личного присутствия. И нервов.
Поэтому сейчас я не бегу по аэропорту, расталкивая толпу, а сижу в душном зале и пытаюсь не дать пролиться мокрой пелене, застывшей в глазах.
«Ты ведь понимаешь, что так не может продолжаться вечно? Что рано или поздно у нас снова всплывёт эта тема и будет только сложнее?»
Я не знаю, зачем снова пришла на место, где месяц назад рассталась с Олегом. Переписать прошлое? Попытаться перепрыгнуть на другую ветку событий, чтобы всё поправить? А может, надеюсь, что он тоже окажется здесь и тоже думает о том, что мы ошиблись и надо всё вернуть?
Не помню, с чего вообще у нас зашёл разговор о семье. В мои планы замужество не входило, а Олег с первого дня (если не часа) отношений обозначил, что не сможет мне этого дать. Это было два года назад, с ума сойти…
Ошибка, чёртова ошибка. Неужели все два года были зря?
«Это нормально – меняться».
«Я не поменялась. Я всё так же не хочу замуж. Я просто хочу чаще видеться. Тебя не было год!»
Год назад, перед отъездом на зарубежную стажировку, он усадил меня перед собой и сказал: «Нам надо поговорить».
«Точно?» – рассмеялась я. Но Олег был непривычно, пугающе серьёзен.
И мы поговорили.
О том, что наш последний год вместе – замечательный, но следующий нам предстоит провести по разные стороны океана. И варианта у нас два.
Обменяться дежурным «было хорошо», собрать вещи и навсегда вычеркнуть друг друга из своих жизней. Позволить проводить себя до метро, обняться на прощание, подождать, когда тебя легко оттолкнут в сторону открывшихся дверей, шагнуть в вагон и смотреть на когда-то родного человека, пока поезд не
Ждать. Тянуть оставшееся время, счёт которого пошёл на дни. Обойти напоследок все любимые места. Обняться в последний раз, проводить до такси – Олег не захочет, чтобы я провожала его в аэропорт, там будут родители, а он меня с ними так и не познакомил. Много плакать, много писать, починить уже наконец дурацкую камеру в ноутбуке и привести в порядок аккаунт в Скайпе. Заново учиться быть одной в чужом городе. Но самое главное – бороться. И знать, что так или иначе вы попробовали.
«Я люблю тебя, но хочу быть честным: когда я вернусь, предложения руки и сердца от меня ждать не стоит. Если тебе это критично, то лучше нам расстаться сейчас, чтобы потом никого ни в чём не винить».
«Спасибо за честность. Но я не строю планов на семью».
Это была правда. Даже сейчас, спустя год это всё ещё правда. Мне достаточно, чтобы меня просто любили.
«Ты ведь понимаешь, что в одно прекрасное утро один из нас может проснуться и понять, что разлюбил другого? Что когда мы встретимся в следующий раз, мы можем оказаться совершенно чужими людьми?»
«Так, стоп. Что происходит? Ты пытаешься меня бросить?»
«Нет. Я не хочу расставаться. Я хочу и через год тебя любить».
«И я тоже. Кем мы будем, если даже не попытаемся?»
Нет, он правда думал, что я так легко сдамся? Разве то, что было между нами не стоит того, чтобы ждать? Разве оно заслуживает стать просто воспоминанием?
– Он сдался уже тогда, – говорю я вслух и поджигаю мятую сигарету, извлечённую прямо из кармана. Ненавижу эту привычку, но в последнее время только она и помогает замедлиться и расслабиться.
Весь последний месяц я верила, что наше решение о расставании было слишком поспешным: мы встретились, долго гуляли, говорили обо всём, что с нами приключилось за год, присели на скамейку, слово за слово всплыл этот серьёзный разговор, совершенно не соответствовавший тёплому летнему дню… А обратно я ехала одна, старательно отворачивая заплаканное лицо в окно поезда МЦК.
Так не расстаются.
– Нет, – снова вырывается у меня. – Так расстаются, когда кто-то один уже к этому готов.
Олег был готов уже тогда, год назад, в окружении разбросанных вещей и распахнувших свои пасти чемоданов.
Он был готов, а я не готова до сих пор. Пытаюсь спасти то, чего уже давно не существует.
Туман в моей голове продолжает рассеиваться, и я вспоминаю, как мы вообще вышли на тот роковой разговор.
«Я хотела бы чаще видеться».
«Что ты имеешь в виду?»
«Ровно то, что сказала. Я год провела в этом городе совсем одна. Моя семья далеко. Каждый день я возвращаюсь в пустую квартиру. Я так устала. Но теперь ты приехал, и…»