Под солнцем Рио, или Операция «Узник»
Шрифт:
Энрике завис над ним огромным черным коршуном. Егор хотел подняться, но острая боль в колене едва не лишила его сознания. Егор, почти не понимая, что делает, сунул руку в карман и сжал в кулаке маленький пластиковый пакетик, который всучил ему Шеринг.
И в эту секунду Большой Энрике пнул Кремнева ботинком по ребрам. Егор вскрикнул и откатился в сторону. Верзила двинулся за ним. Егор, собрав всю волю в кулак, поднялся на ноги и, поддев пластиковый мешочек ногтем большого пальца, порвал его.
Его чуткие ноздри
— Ну, иди… — хрипло проговорил Кремнев, угрюмо глядя на приближающегося верзилу. — Подходи ближе, слабак.
Энрике взревел от ярости и бросился на Егора. Все произошло так быстро, что Кремнев не успел ничего предпринять. Большой Энрике сгреб Егора в охапку, оторвал его от земли и поднял над головой, намереваясь переломить противнику позвоночник о свой мощный загривок.
— Получи! — крикнул Егор.
Он быстро опустил руку и прижал пятерню с перцем к потной физиономии гиганта.
Большой Энрике взвыл, руки его разжались. Егор упал на землю, но тут же вскочил на ноги и принялся выбивать кулаками дух из мускулистого тела Энрике. Удар. Еще удар. Еще. И еще один. Последний удар пришелся гиганту в челюсть. Большой Энрике закачался, как колосс с перебитыми глиняными ногами, и тяжело рухнул на землю, подняв облако пыли.
Егор обвел свирепым взглядом лица заключенных и, хрипло дыша, с трудом переводя дух, поинтересовался.
— Кто-нибудь еще хочет?
Желающих не нашлось.
Егор вытер ладонью грязное лицо, повернулся и заковылял к скамейкам. Проходя мимо одного из заключенных, тощего, долговязого парня, Кремнев незаметно подмигнул ему, а его окровавленные губы прошептали: «Пора!»
Долговязый едва заметно кивнул в ответ и повернулся к Питону.
— Эй, Питон! — крикнул он. — Это нечестно!
— А? — Питон насторожился и принялся вертеть головой, высматривая несогласного. — Что нечестно? Кто это там вякает?
— Чего пялишься? — снова крикнул долговязый. — Ты божился, что Энрике победит! Я отдал тебе последние деньги!
— Я тоже! — отозвался другой голос.
— И я! — подтвердил третий.
— А теперь посмотри на своего Энрике: он больше похож на мешок с дерьмом, чем на победителя!
Питон глянул на долговязого бесцветными, холодными глазами и процедил сквозь зубы:
— Это скачки. И вы просто поставили не на ту лошадь. Такое случается.
— Ты говорил, что этому поляку перебьют ноги! — крикнул в ответ долговязый.
— Я тоже это слышал! — подтвердил второй.
— Отдай мои деньги, Питон! — рявкнул третий.
Из толпы вывинтился плотный, краснолицый заключенный и прорычал:
— Не отдавай им ничего, Питон! Вы что, братва, очумели? Это была честная драка!
— Это ты так поешь, потому что победил! — заявил ему кто-то. — Слушай, Питон, а может быть, вы сговорились, а? Может, Энрике специально лег под поляка?
Краснолицый уставился
— Микки, ты чего лепишь?
— А пусть докажет, что нет! Сам-то он на кого поставил?
Толпа, угрожающе ропща, стала надвигаться на Питона, и он невольно попятился. Зэки расценили это движение как проявление слабости. Если бы Питом остался стоять на месте, никто из зэков не дерзнул бы поднять на него хвост.
Но он отступил. А значит, хотя бы на мгновение, но испугался. Таких ошибок стая не прощала.
— Чего гриву-то отвернул? — крикнул кто-то. — Ты в глаза нам смотри!
Питон понял, что совершил ошибку, и остановился. Но было уже поздно — толпа неумолимо надвигалась. И Питону пришлось сделать еще один шаг назад.
А толпа будто только этого и ждала: зэков почувствовавших страх Питона, охватил алчный бес, и всем захотелось вернуть проигранные деньги.
— Чего мы на него смотрим? — крикнул кто-то. — Пусть отдает наши деньги!
— Отдай деньги, Питон!
— Да чего так разбираться — сами заберем!
И толпа, загалдев десятками рассерженных голосов, ринулась на Питона.
23
Когда Егор проскользнул в кладовку мастерской, там уже никого не было. Дыру в полу прикрывала жесткая, пропитанная цементной пылью рогожа.
Кремнев, морщась, от боли в груди, нагнулся и отодвинул рогожу. Затем, кряхтя и тихонько постанывая, спустился в пролом… Теперь нужно было поднять руки, и задвинуть рогожу на место. Но из-за сломанного ребра и перебитого колена это оказалось далеко не простым делом. И все же Егор справился.
Затем он на ощупь двинулся по черному узкому тоннелю, заваленному разным хламом. Передвигаясь по тоннелю, Кремнев время от времени напрягал слух и пытался уловить звук шагов или отзвуки далеких голосов, но ничего похожего не слышал.
Минуты через три Кремнев добрел до забитого люка, ведущего в заброшенную подсобку комнаты отдыха. Сутки назад. Егору удалось открыть этот люк — за те полчаса, пока в комнате отдыха никого не было.
Он отлично помнил, в каком положении оставил крышку люка, и теперь, глядя на неплотно задвинутую крышку, был уверен, что кто-то побывал здесь до него.
От сердца у Егора отлегло. Он уперся ладонями в крышку и — с искаженным от боли лицом — сдвинул ее в сторону. Затем еще. И еще. Кто-то подцепил крышку сверху и помог ему.
Потом Кремнев увидел над собой хмурое лицо Шеринга и его протянутую руку.
— Цепляйтесь за руку, — хрипло прошептал тот.
Егор заколебался, борясь с гордыней, не позволяющей ему воспользоваться помощью предателя, и Шеринг сурово проговорил:
— Вы собираетесь бежать или нет? Хватайтесь, говорю!
Делать было нечего, и Егор принял предложенную помощь. Вскоре он был наверху.