Под созвездием любви
Шрифт:
Дженнифер нахмурилась, вспомнив их первую ночь. Нельзя сказать, что это было так уж… волшебно. Пожалуй, тогда ей даже и не понравилось. Ну… не то чтобы не понравилось совсем, просто… что-то такое было в поведении Дойла… Нет, он не был грубым, не был настойчивым, не был чересчур опытным или слишком неловким, но вот впечатление…
Разумеется, все это ерунда и глупости, уж не с ее сексуальным опытом утверждать что-то наверняка, но Дойл… Он в постели оказался совсем другим. Просто — другим. Существовали два разных Дойла Каннинга — ночной и дневной, и тут даже самая бестолковая девушка
Впрочем, она таких вопросов не задавала. Она радовалась тому, что больше не одинока, что у нее все, «как у людей», что ее парень красив и обаятелен, что у него есть хорошая работа — правда, жаль, что он вынужден часто уезжать по делам. Словом, она на многое закрыла глаза, а открыла их, фигурально выражаясь, только когда Дойл уже зачитывал список приглашенных на венчание гостей.
Гости были в основном с его стороны, потому что у Дженнифер почти никого из близких не было. Подруга детства Джулия не в счет, она слишком занята собственными проблемами. Дойл Джулии не слишком нравился, но она попросту отмахнулась от этих ощущений, справедливо рассудив, что главное — чтобы Дойл нравился Дженнифер.
И вот теперь этот день настал. Дженнифер Аргайл, одна-одинешенька, сидит в комнатке для новобрачных старинного собора на берегу океана и кусает губы, чтобы не разрыдаться из-за сломанного ногтя. Как-то это… не слишком романтично, не находите?
Если бы Дженнифер Аргайл могла хотя бы приблизительно предполагать, какое количество самой дурной романтики обрушится на ее голову в ближайшие сутки… О, она бы вышла за Дойла не сегодня, а неделю назад.
Впрочем, тогда никакой истории про Дженнифер Аргайл не случилось бы. Собственно, не было бы и самой Дженнифер Аргайл…
Джулия влетела, как всегда запыхавшись и как всегда раскрасневшаяся. Можно было даже не сомневаться, что она ухитрилась застрять в пробке — Джулия Монро находила пробки даже на проселочных дорогах.
Окинув критическим взглядом расстроенную Дженнифер и услышав трагическую историю загубленного маникюра, Джулия нетерпеливо взмахнула рукой, вытащила из сумки косметичку размером с чемодан и принялась выкладывать на столик пузырьки, бутылочки, салфетки и разную блестящую дребедень. Через пару минут Дженнифер была усажена за стол, и Джулия принялась колдовать над ее холодными и дрожащими пальцами.
— Ты как лягушка, Дженни! Взбодрись, сегодня лучший день в твоей жизни.
— Ну… да…
— Не слышу энтузиастических воплей! Можно подумать, сегодня тебя продают в рабство… хотя в принципе так и есть.
— Спасибо за моральную поддержку. Ты всегда найдешь доброе слово, а главное — к месту…
— Не дрожи пальцем! Прекрасная вещь — пластиковые когти.
— Особенно когда они отваливаются и попадают в салат.
— Снял когти — порезал салат — прилепил когти обратно. И вообще, можно подумать, что ты часто готовишь!
— Теперь буду часто.
— Ой, держите меня! Семейное гнездышко, да? Индейка на День благодарения, тыквенный пирог на Рождество… Держите меня, а то стошнит.
— Ничего, что я попросила тебя быть подружкой невесты? Может, еще не поздно отказаться?
— Вот
— Я вот не пойму, ты же сама говорила про своего Шона…
— Я никогда не говорила, что не люблю мужчин. Более того, я их обожаю. Мне нравится с ними спать, нравится получать от них подарки, нравится устраивать им скандалы и ходить с ними в кино. Но жить с ними в одном доме, не имея возможности просто отключить телефон и притвориться, что тебя нет дома, увольте!
— И ты не хочешь замуж?
— Нет! Возможно, лет через десять — но не сейчас.
Дженнифер вздохнула.
— Знаешь, пока я тут одна сидела… мне вдруг показалось, что и я тоже…
— Что?
— Не хочу. Замуж не хочу.
— Приехали. Впрочем, у невест это бывает. Что-то вроде ПМС. Скажи мне лучше вот что: а ты любишь Дойла?
Дженнифер с недоумением посмотрела на подругу.
— Естественно!
— Правда?
— Джу, я сегодня выхожу замуж за симпатичного, обаятельного молодого человека, который предложил мне стать его женой. Дойл мне нравится, я с Дойлом сплю, наконец, я хочу, чтобы у меня была нормальная семья, дом, где меня ждут…
— Дженни, я прекрасно понимаю, что последние два года дались тебе нелегко. Именно поэтому я спрашиваю: ты выходишь за Дойла, потому что любишь его, или потому, что тебе осточертело приходить в пустой дом и слушать песню под названием «Тишина»?
— А разве это не одно и то же?
— Нет! Любовь — это мурашки от одного прикосновения, это — не спать на рассвете, слушая его дыхание, это — считать минуты до следующей встречи, это — ангелочки с трубами и звездопад средь бела дня, это — ноги, как желе, и кровь, как огонь…
— Джулия! Да ты романтик! Это же мультфильм Уолта Диснея, а не любовь. Разве нельзя любить друг друга спокойно и тихо? Просто уважать?
— Можно. Например, если бы вы с Дойлом ходили в один детский сад, а потом сидели бы за одной партой, а потом впервые поцеловались на школьной вечеринке и потом, в поту от смущения, потеряли бы невинность на заднем сиденье автомобиля, после чего не расставались бы еще много лет и, наконец, решили пожениться — вот тогда хватило бы и простой симпатии. Уважения — потому что вы бы знали друг друга как облупленных. Но даже и тогда все вышеперечисленные ангелочки, звезды и фейерверки в вашей жизни все равно были бы — хоть на том самом заднем сиденье его автомобиля.
— Джулия, ты хочешь сказать, что я не знаю Дойла достаточно хорошо, чтобы…
Джулия решительно сгребла пузырьки обратно в косметичку и энергично подула на законченную работу.
— Ничего я не хочу сказать. Это твое решение. Дойл мне не нравится — но я за него и не выхожу. У меня свое мнение на сей счет, только и всего. Я — развратная молодая особа, но я горжусь тем, что ни разу в жизни не легла в койку с человеком, которого не любила бы. Как ты знаешь, у меня таких было несколько и наверняка будет еще сколько-то. Я — за чувства, а не за разум, за порывы, а не за трезвый расчет. Вот и все, что я могу сказать по поводу твоей свадьбы.