Под созвездием северных «Крестов»
Шрифт:
Ребятки – двое охранников из того же казино, при оружии и абсолютно официальных на него разрешениях – сидели смирно, как вышколенные собаки в ожидании команды «взять». Кем они, собственно, и являлись.
Глава 25
Вооружен и оч-чень опасен
Малгашин с нервным любопытством наблюдал за манипуляциями Алексея, потом сказал жестко:
– Итак, Алексей Аркадьевич, первое, что я хотел бы от вас услышать – это обстоятельный рассказ о том, какое вами получено задание относительно Фигуранта и какими выходами на него вы располагаете.
– Странно, что вас не интересует, от кого оно получено, – отстраненно заметил Карташ, мыслями возвращаясь к записке.
Итак, дочь
– От кого получено – это я примерно представляю, – сквозь зубы процедил следователь. – Впрочем, и на эту тему мы поговорим, но чуть позже… Ну?
«Что ж ты мне нукаешь, сука…» – устало подумал Карташ. Очень трудно было поддерживать беседу на абсолютно непонятную тему и одновременно думать над головоломкой Кацубы. А думать над ней было необходимо. Если записку прислал именно он…
Ситуация в очередной раз перевернулась с ног на голову. Узнав о Давыдове и его кураторах, Алексей уверился, что акция в «Арарате» была спланирована людьми Глаголева. Потом приходит письмо, в котором Кацуба отчетливо намекает на непричастность конторы к посадке Карташа. А теперь… А теперь все указывает на то, что глаголевцы все ж таки использовали его. Как живца – для ловли таинственного Фигуранта.
А если малява – провокация, дело рук Малгашина и стоящих за ним структур! Что тогда получается?..
Екнуться можно, честное слово.
– Слушайте-ка, Малгашин… – бессильно сказал Карташ, – товарищ следователь… Или господин?
– Скорее уж – гражданин, – ухмыльнулся Малгашин.
– А вот это дудки. Гражданином следователем вы станете, когда я из категории «подследственный» перейду в разряд «обвиняемых». А обвинительного заключения я что-то пока не вижу. И адвоката своего не вижу. Равно как не наблюдаю материалов дела, с которыми вы обязаны меня знакомить, не подписываю протоколы, которые вы обязаны вести при разговоре со мной, не езжу на экспертизы и прочие следственные эксперименты… Могу ведь и пожаловаться, господин следователь.
– Это вы на что намекаете, милейший, говоря «следователь» со столь явным подтекстом? – ничуть не смутился Малгашин и ногой отодвинул мешающийся пакет с мылом и зубочистными принадлежностями.
И даже улыбнулся – снисходительно так. Типа, ну да, никакой я не следователь из убойного отдела, я шишка побольше, но что ты, сявка, против меня сделать-то могёшь?
– Я намекаю на то, что мы отчего-то совсем не беседуем о происшествии в «Арарате».
– А чего о нем говорить, наговорились уже, – пожал плечами Малгашин. – Вы и убили-с. Порешили, так сказать, и раба божьего, и подругу его случайную. Мене, текел, упрасин. Что означает: «расследовано, доказано, запротоколировано». Так что вы, душа моя, вы убивец и есть-с, никаких сомнений…
– Потому-то я и хотел, – стараясь говорить спокойно, сказал Карташ, – чтобы меня держали в курсе. Что именно расследовано, что доказано, что запротоколировано? Мне это, знаете ли, небезразлично.
– Вы что, еще не поняли, в какой ситуации оказались?
Ага, старина Малгашин, кажется, начал терять терпение. Ну надо же.
– С материалами я ознакомлю, но вот чего мы не будем сегодня делать точно, так это возвращаться к прошлому разговору. Почему-то мне кажется, что никто не забыт и ничто не забыто… И нам обоим хорошо известно, что произойдет в том случае, если у нас сегодня не выйдет полного и окончательного консенсуса. В этом случае на мое место придет другой… следователь, который уж точно либеральничать не будет, а в два счета оформит дело и передаст его в суд. Все, закрыли эту тему.
…А
– Чтобы окончательно прояснить картину, посмотрим с другой стороны, – нудел Малгашин. – Нарисуем диптих, так сказать. Один вариант развития событий уже известен, а что на другой чаше весов? В смысле, как сложится жизнь, если у нас таки выйдет полный и окончательный консенсус? Во-первых, в самое что ни есть ближайшее время ты будешь на свободе, под подпиской о невыезде. И навсегда исчезнешь из поля зрения органов – под «органами», впрочем, я подразумеваю исключительно те, кои исправно подчиняются родному МВД. Причем никто искать тебя не станет, о тебе забудут, а в скором времени дело закроют и никогда к нему не вернутся. Каким образом – это, прости, не твои проблемы. Во-вторых, ты будешь заниматься тем же, чем занимался. То есть заданием по Фигуранту. Даже твой хозяин не поменяется… Вот разве что хозяев у тебя отныне будет двое. «Труффальдино из Бергамо» смотрел? Именно в таком разрезе. А который из двух господ главнее, думаю, объяснять не надо? Не надо, умничка. И все! И больше ничего, совершенно ничего не поменяется, слово офицера. А условия твоего контракта в той его части, где прописано вознаграждение за труды, может быть, даже улучшатся. Что еще?
– Да вроде все понятно, – сказал Карташ, неспешно гася окурок и выметая из мыслей Пушкина со своей треклятой «Капитанской дочкой». После подумаем над шифровкой, сейчас не до того. Сейчас важно понять, куда его везут и что собираются с ним делать. – Но чтобы прояснить картину вовсе уж окончательно, как ты изволил выразиться, хотелось бы узнать, кто ты на самом деле? Не лично ты, понятно, а какую силу представляешь. А то, получается, ты меня знаешь, я тебя нет.
– Я представляю ту единственную силу, что способна вытащить вас из этой передряги, – постукивая пальцами по столешнице, произнес Малгашин.
Раунд, похоже, выиграл Карташ, поскольку следак фамильярничать перестал и вернулся к обращению на «вы» – плавненько и аккуратно, точно так же, как и начал «тыкать».
– Думаю, большего вам знать и не требуется.
И только тут Алексей понял, что Малгашин боится. Примитивно боится опоздать. Будто люди Кацубы уже на подходе и вот-вот отнимут лакомый кусочек у конкурентов. Неужели он знает о маляве?..
– Почему же не требуется, очень даже требуется, – обезоруживающе улыбнулся Карташ, развивая успех. – Не могу же я доверяться кому попало! А вдруг вы Чикатила какая-нибудь? Я к вам, можно сказать, со всем сердцем, а вы меня потом чирик по горлу… У меня ж пиковая ситуация, которая требует хирургической точности выбора. Тут чуть ошибись – и звиздец, а назад выбор будет уже не переиграть… Представьте себе, что у меня появились нешуточные подозрения, будто вы лишь выдаете себя за облеченную полномочиями фигуру, а на деле – так, пшик без палочки. Так что уж потрудитесь предъявить полномочия, покажите верительные грамоты, – глядишь, я со всем пылом брошусь в ваши ласковые объятия.
– Вам недостаточно предъявленного? – Малгашин ткнул пальцем в желтокожий конверт, лежащий на столе. – Кажется, вы вполне могли оценить наши возможности!
– А вот и недостаточно, – упрямо повторил Карташ. – Я хочу удостовериться железно. Чтобы не осталось ни малейшего сомнения. Чтобы с выбором не ошибиться.
– Не могу понять, чего вы добиваетесь, – вздохнул Малгашин, зло давя в пепельнице недокуренную сигарету. Пепельница была уже полна. – Неужели вы не понимаете, что вашим хозяевам уже не добраться до вас? Вы, дорогой мой, можете считать себя пропавшим без вести… если, конечно, мы не договоримся.