Под тенью темной луны

Amberit

– Да, про это меня проинформировали уже, - буркнула я.

– И правильно. Элька, а могу я задать тебе вопрос?

– Конечно, - удивилась я.

– Зачем вы собираетесь у Лиса?

Я смутилась. Преподавателям вообще-то нежелательно было сообщать о готовящихся проделках… Но это же Ален…

– Только никому не говори, - предупредила я на всякий случай. – Мы будем придумывать, что сделать на Бесовник.

– На что? – искренне изумился Ален.

– На Бесовник. Ты должен знать, его везде празднуют. Правда, может, у вас по-другому

называлось… Это «ночь бесов». Всем желательно сидеть по домам, выставив на пороге угощение для злых духов, которые в эту ночь бродят по миру и совершают разные пакости.

– А адепты, надо полагать… - Ален, похоже, все понял, поскольку ехидно заулыбался.

– А адепты раньше бродили вперемешку с нечистью по городу, подбирая выставленную колбасу и сало. Но в один непрекрасный год произошло неприятное событие, последствием коего стал разрушенный памятник отцу-основателю города, сильно, кстати, напоминавшего городского голову. А еще были многочисленные испуганные до обмороков вийские дамы, в окна которых постучалось пугало. После этого директор Рейф запретил адептам выходить в город во время Бесовника и взял за правило запирать ворота мощнейшим заклинанием.

– И что, никто не выходил? – усомнился Ален.

– Может, кто-то и выходил. Я не в курсе, - пожала я плечами. – Но вряд ли. В Школе стихийно организовался собственный праздник, и все курсы обязательно что-нибудь придумывают. Ну, малыши мало что могут – приделать там к солонке крылышки или поставить ведро с водой на притолоку… А вот старшие курсы развлекаются кто во что горазд…

Ален смотрел на меня со смесью суеверного ужаса и бурного веселья.

– И как только Школа еще стоит на своем месте, - прокомментировал он. Чувствовалось, что ему нравится эта затея, но, как педагог, он не может ее одобрить.

– Не иначе как чудом, - потупилась я.

– Только не убейте там никого, - напутствовал меня Ален.

– Ни за что, - откликнулась я, подхватывая сумку. – Главное – насмешить, а не убить. – И исчезла за дверью.

Весь курс, включая Кесси и Марека, уже сидел в комнате Лиса. Ждали только меня, пока лениво предлагая различные варианты.

– Ну, у кого какие мысли? – с ходу бодро поинтересовалась я, забираясь на свое любимое место – на подоконник.

Тей неверяще уставился на меня.

– Элька, ты в конце занятия умирала от усталости и была похожа на зомби, а сейчас лучишься энергией!

– Я подпиталась, - жизнерадостно сообщила я, не уточняя, каким образом. – Так что у нас есть?

– У нас есть тыквы. – Лежек кивнул, показывая на угол, в котором были сложены плоды тяжелого крестьянского труда.

– Это те двенадцать, которые у лавочника Тимахи пропали? – проявила я осведомленность.

– Нет, девять, - уточнил Лежек. – А ты откуда знаешь?

– Значит, еще три унес кто-то другой, - сделала я глубокомысленный вывод. – А откуда знаю – так вся школа набита пророками, - процитировала я Магистра Алена. – И что с ними?

– Пока ничего, - разочаровал меня Лежек. – Вот думаем.

Можно снова заставить их пощелкать зубами – но это слишком банально. И уже было.

Я задумалась.

– А если сделать голема, а тыкву приделать в качестве головы? Марек, это получится?

– Может, - после некоторого размышления выдал наш теоретик. Я, воодушевившись, начала развивать мысль дальше.

– И отправить этих големов парадом по коридорам Школы.

Народ явно одобрил мою идею. Посыпались предложения.

– И вот эти головы вполне могут щелкать зубами. – Терен.

– А парад не просто так, а под музыку. Элька, помнишь того тролля в трактире? – Кесси.

– Ты предлагаешь тролля привести? – Тей.

– Нет, я предлагаю позаимствовать у него инструмент. Временно. – Кесси.

– Голем – и играть? – Стен, с сомнением.

– Там не нужно учиться! – Мы с Кесси хором.

– А из тыкв вырезать чью-нибудь голову? – Тей.

– Флоренна! – хором.

Мы замолчали, пытаясь представить себе парад из големов с тыквенными головами, изображающих Магистра Флоренну. Потом дружно сложились пополам от хохота.

– Нет, - вытирая слезы с глаз, еле выговорила я. – Это будет чересчур. Слишком много ей чести.

– Тогда кого еще? – спросил Стен. – Давайте предлагать, кто еще достоин быть увековеченным в тыквенной голове.

Общими усилиями мы сошлись на следующих кандидатурах:

Свений, лаборант с кафедры зелий – он вечно ворчал на адептов за небрежное обращение с бесценными (дешевыми и бьющимися от легкого прикосновения) колбами и пробирками;

Тиан, наш школьный завхоз – у него днем с огнем (и даже с пульсаром) не допроситься чернил и бумаги для конспектов;

Антипий, повар из школьной столовой – он смотрел на адептов так, словно они объедали его лично (впрочем, возможно, так оно и было);

Магистр Меновий, читающий нам историю магии – редкий зануда, требующий от адептов выучить наизусть и оттарабанивать без запинки список важных дат, занимающий в общей сложности пергамент длиной в три с половиной аршина;

Бомор, аспирант с кафедры стихийной магии – он отобрал у Тея на последнем экзамене семь шпаргалок поочередно;

Магистр Оррик, замучивший бедных девушек упражнениями по фехтованию (Ингвар не соглашался, но Кесси очень настаивала. Я колебалась, но поддержала подругу);

лавочник Тимаха – по понятным причинам и как бывший владелец тыкв;

бабка Мелисья – просто так. Больше мы никого не вспомнили, а против бабки никто не возражал.

– Отлично, - подвел итог развеселившийся Тей. – Тогда давайте определимся, кто за что отвечает. Марек, мы с тобой займемся головами, так как лучше всех рисуем.

– Договорились, - согласился Марек.

– Девушки, за вами големы. У вас вон какой гомункулус получился – одно удовольствие посмотреть.

– Ты спятил? – Мы вытаращили глаза. – Гомункулуса выращивать полгода – это одно, а за сутки сделать девять големов – мы на третьем истощимся.