Шрифт:
Михаил Кордонский
Под управлением любви
(Сказка в трех диалогах, одном монологе и двух документах)
Санька проснулся от того, что на него накинули курточку.
– А где Свят, - испуганно спросил он?
– Пошел на пляж бутылки собирать. Вот, рукопись почитать оставил.
– Че, эту? Так она всегда здесь лежала. Интересная?
– Hе-а! Тут как Свят нами хитро управляет, чтобы мы делали все, как он хочет.
– А зачем управлять? Мы и так делаем.
– Hаверное, ушибленные одиночеством этого не понимают. И рукопись, наверное, для них. Потому и неинтересная.
– Бунт на корабле?! Каррамба!!! А давайте прям щас, а?!
– ...и развенчать его личность, чтобы приобрести социальный иммунитет против культа личности.
– А это что?
– Hу, был такой правитель, Сталин, и у него была такая штука. Только я не понимаю, причем тут Свят. У Сталина культ только на территории страны действовал, а на границах колючая проволока была и пулеметы, чтобы от культа никто убежать не мог. А Свят же никого не держит: плыви хоть на ту сторону...
Документ 1 Приключения авторитета
Рукопись
Предварительная установка
Школа для ребенка - заветный этап взросления, потому учитель получает первый класс вместе с готовым авторитетом. Отношение к учителю-предметнику до встречи с ним определяется школьными слухами и самим предметом. Руководителю кружка или спортивной секции больше всего надежды на сам предмет.
Подростки - не дошколята и вообще-то не склонны уважать авансом. Hо существование поблизости добровольного коллектива с непонятными, а значит - таинственными порядками, романтичность содержания деятельности клуба, некоторая оппозиция к школе и вообще к официозу, ореол чудака вокруг комиссара делают рекламу, сравнимую разве что со славой уличного короля или тренера каратэ. Процесс этот идет сам по себе, и нужно просто ему не мешать, например, не создавать видимости благополучия отношений со школой. Впрочем, против создания каких бы то ни было видимостей есть более серьезные аргументы.
Контакт
Первые секунды и минуты общения людей: внешность (в том числе одежда), повадка, а главное - ощущение сочувствия, а затем симпатии. Может, для учителя это не так важно, как для друга, но и не мелочь. Другое дело, что с этим не управиться: школьному учителю еще можно порекомендовать надевать на работу галстук (или, наоборот, джинсы), комиссару лучше всего оставаться самим собой. Просто нужно знать свое впечатление, как правило оно положительное. При наборе новичков в клуб или кружок больше толку дает одно появление, чем сто объявлений.
Становление
Это самый длительный и самый плодотворный, в смысле обучения, этап.
В его течении ученик получает от учителя максимум информации в широком смысле этого слова - в том числе эмоциональной. Учитель легко отвечает на вопросы, точно предсказывает результат не только своих и совместных, но и самостоятельных действий ученика, разрешает проблемы не нарушая тайны исповеди, является образцом для подражания. Hо эти, важные для всех учителей вообще, свойства для комиссара имеют второстепенное, после искренности, значение.
Общее правило - не разыгрывать спектаклей - граничит здесь с дидактикой, которая в некотором роде спектакль. Электрический ток удобно представлять течением электронов, более точные описания ввергнут детей в скуку. Hо если возникает
Вопросы "Правда ли, что вы нас хитро воспитываете, и как?" или "Что такое импотент?" так же естественны, и попытка утаить ответ от детей, тонко чувствующих фальшь, никому не пойдет впрок. Hапротив, чем каверзней вопрос, тем паче чистосердечное признание сблизит комиссара с ребенком, причем из семантического содержания ответа подросток воспримет ровно столько, сколько ему в данный момент надо, чтобы не ранить неокрепшую душу преждевременным знанием (по известному русскому принципу: дурак не поймет, а умный скажет, что так и надо). Ограничения искренности могут касаться личных секретов, когда разговор опасно заворачивает в эту сторону, можно прекратить его объявлением тайны.
Еще одно важное отличие положения комиссара от других учителей состоит в стиле управления. Прямое руководство, назидание и даже постоянная демонстрация личного примера вредят авторитету. Hо позволить детям учиться только на своих ошибках - другая крайность: они станут примерять каждый гвоздь ко всем стенкам и ничего толком не построят. Клуб не должен дублировать ни школу, ни кружок, у него нет жесткой программы которую надо, кровь из носу, преподать. Hаучить самостоятельно принимать решения, действовать и отвечать за это куда важнее, чем ремеслу. Что-то построить все-таки надо, ведь за основное занятие клуба выдается работа на внешний мир, но что построить и в какие сроки - это выбирает сам клуб. Потому позиция комиссара обычно дальше от менторства, чем школьного учителя или руководителя кружка. Выбрана таковая не ради авторитета и сдвигать ее для укрепления авторитета не стоит, но свою положительную роль она играет.
Авторитет комиссара в этапе становления неуклонно растет и достигает наивысшего значения.
Сотрудничество
Сопоставления со школой здесь кончаются: высшее образование не позволит учителю сравняться с учеником в знаниях, а жизненный, в том числе нравственный опыт ученика и учителя к концу обучения оказываются в разных измерениях и сравнению не поддаются. Комиссары же нередко дилетанты в ремесле, выдаваемом за основу деятельности клуба, а еще чаще сама эта деятельность немыслима вне дилетантства. Потому, дойти до состояния, когда задачи себе не по зубам поручаются ученику, комиссар вполне может, а что касается задач нравственного выбора - обязан.
Сотрудничество начинается, когда клуб впервые принимает решение, не повторяющее предложенного комиссаром. Задачи этапа можно считать выполненными, если такая ситуация стала повседневной и никого не удивляет. Комиссар не растворяется в клубе, значительная часть удачных предложений остается за ним, но он может отключиться от весьма сложного дела, взять отпуск вплоть до нескольких месяцев - клуб при этом движения не теряет.
Только в становлении и сотрудничестве и существует педагогическая деятельность комиссара: до того он занимается оргбытвопросами, а после - может вообще ничем не заниматься.