Под Южным крестом
Шрифт:
— Скажите же наконец, милостивый государь, что вам от меня нужно?
— От вас ничего. Я только хочу вашего счастья.
— Моего счастья?
— Конечно. Вы будете счастливы, хотя бы для этого мне пришлось поставить вверх дном весь архипелаг и поджечь с четырех концов остров.
— Все те же речи, все то же насилие!
— А от вас — все то же презрение ко мне, все то же упорство.
— Потому что я вас боюсь, и ваши предложения меня совершенно не интересуют.
— Почему? Что я вам сделал?
— Как что сделали? Я прошу вас меня отпустить, а вы держите меня силой… Это оскорбительно…
— Бланш!
— Меня зовут мисс
— Мисс… простите. Ах, если бы вы знали…
— Нечего мне знать. Я знаю, что я пленница.
— О мисс…
— Да, да, пленница или узница, если хотите. Что же этот дворец, как не тюрьма? Меня здесь держат насильно. Зачем меня отняли у опекунов?
— Авантюристы они, ваши опекуны, как вы их называете.
— Не смейте говорить о них таким образом. Им меня вверил, умирая, мой отец. Они честно заботились обо мне, трудились для меня, давали мне кусок хлеба…
— Да чего же вам здесь не достает? Обстановка у вас роскошная, царская. Ваши ноги ступают по мягким восточным коврам, стены вашего жилища обиты дорогими тканями, у вас целая толпа рабов всех восточных национальностей. Дорогие камни, которые вы презрительно отбрасываете, годятся в любую царскую диадему. Золота, от которого вы отказываетесь, хватило бы для сотен тысяч бедных туземцев. Вы повелеваете целым городом; захотите — и будете царицей Океании.
— Когда я была совсем маленькой девочкой, я жила с матерью. Это была тихая, грустная, бледная женщина. Мы были очень бедны, она кормилась своими трудами, но никогда не жаловалась на судьбу. Изредка к нам приезжал человек высокого роста и гордой наружности. Я помню, как крепко он целовал меня, прижимая к груди. Это был мой отец, он был моряк. Вскоре он погиб в море. Вы знаете это, потому что сами говорите, что были с ним знакомы. Слышите, сударь?
— Слышу, мисс, но нельзя ли спросить: к чему вы это говорите?
— А вот к чему. Моя мать жила и умерла в бедности, научив и меня презирать богатство; а мой отец, герой войны за независимость, передал мне любовь к свободе. Когда он умер, то человек, которому он меня поручил, продолжил со своими друзьями мое воспитание в том же направлении. Я им всем обязана. Благодаря им, я стала тем, что я теперь. А вы, милостивый государь, что вы для меня сделали? За что я должна быть вам благодарна? Недостойной хитростью, бесчестным подлогом вы меня выманили из пансиона и поселили в этом дворце, который хуже тюрьмы. Я люблю простоту, а вы окружаете меня роскошью. Вы меня принуждаете к тому, что мне не нравится. Очевидно, ваши намерения бесчестные, бессовестные.
— Как, мисс? Разве я не относился к вам с глубокой преданностью, глубоким уважением?
— Еще бы! Не доставало только, чтобы вы к бесчестности присоединили грубость.
— Мисс! ..
— Знайте, сударь, что если б я не надеялась, что рано или поздно придет час моего избавления, то давно прибегла бы к смерти, как к надежной избавительнице от позора.
— К смерти! Сохрани Бог! .. Что вы такое говорите!
— А что? Вас это удивляет? Знайте, что во мне с детства развито презрение к смерти. Я не побоюсь ее, я предпочту ее позору.
Такой разговор происходил во дворце борнейского магараджи. Девушка, говорившая так смело с человеком, привыкшим ко всеобщему преклонению и трепету, была совсем еще молоденькая, почти ребенок.
Семнадцати лет, стройная, высокая, молодая мисс бесстрашно глядела на своего собеседника, ставя его в тупик смелыми речами и взглядами. Голос ее по временам
Несмотря на ранний утренний час и на тропический зной, мисс Бланш была одета в полный костюм из легкой серой материи с короткой юбкой; на ее крошечных ножках были надеты высокие ботинки; это был настоящий дорожный туалет. Бланш носила его постоянно, в любую минуту готовая ко всем случайностям.
Ее собеседник был тот самый человек, который привез на «Конкордию», находившуюся на карантине, экипаж из малайцев. Тот самый человек, который напугал синьора Пизани и перед которым трепетали и преклонялись все бандиты моря, — одним словом, это был сам атаман. Изящно одетый в европейское платье, он для беседы с молодой особой отложил в сторону зеленую чалму и одежду меккского пилигрима, которые внушали фанатичным мусульманам Борнео такое почтение к неведомому пришельцу.
Несмотря на учтивое, почтительное обращение атамана с девушкой, во всей его джентльменской внешности виден был дикий зверь. Печать неукротимых страстей лежала на его бледном, бескровном лице с синими жилами на лбу. По временам эти жилы надувались при особенно резких выражениях девушки, но в ту же минуту он подавлял в себе гнев и принимал бесстрастный, холодно-учтивый вид благовоспитанного человека. Несмотря на сдержанность, улыбка бледных губ под крючковатым носом делала его похожим скорее на черную пантеру, чем на человека.
Атаман был удивлен сопротивлением, которое оказывало ему юное, слабое созданье. Молодая девушка знала, что, находясь в его власти, она играет в опасную игру, но храбро шла навстречу опасности. Он видел, что она не шутит, что способна сделать так, как говорит, и потому ничего не ответил на ее резкости.
Какими судьбами молодая девушка очутилась с атаманом в городе Борнео, во дворце у раджи? Каким образом попала красавица к зверю?
Расскажу все по порядку, начиная с истории отца мисс Флаксхан и того человека, который завладел ею.
В 1876 году и особенно в 1877 году число морских катастроф до такой степени увеличилось, что не могло быть сомнения в том, что тут действует чей-то злой умысел. Правительства заволновались, в палатах были сделаны запросы, и, между прочим, в английском парламенте, где лорд Гранвилль сказал замечательную речь, результатом которой было назначение секретной конференции между представителями держав. «Милостивые государи, — сказал этот выдающийся государственный деятель, — вероятное увеличение числа кораблекрушений за последние годы приводит меня к убеждению, что нет национальности, корабли которой были бы в настоящее время в безопасности на море. Для меня, как и для многих из вас, нет сомнения в том, что существует целое сообщество кораблекрушителей. Я могу представить документы, которые доказывают, что это общество в широких масштабах эксплуатирует страховые компании, уничтожая корабли с грузом, застрахованным по высокой цене… »