Под знаком небес

Ежов Михаил

Герцог рассмеялся:

– И ты полагаешь, что они спасли бы тебя? Одного?

– Конечно, нет. Но я бы чувствовал, что делаю все, что в моих силах.

– Ты просто лицемер! – воскликнул молодой герцог с притворным возмущением. – Давно ли ты был в храме?

Барон нехотя пожал плечами.

– Между прочим, – заявил герцог, – кое-кто считает, что несчастья в первую очередь коснутся городов, особенно Ялгаада. Дескать, он – колыбель грехов и скверны. Вчера я видел несколько повозок, нагруженных домашним скарбом, направлявшихся из города.

– Неужели? – барон

поднял брови. – Надеюсь, нашим слугам не придет в голову сбежать?

– Едва ли, – рассмеялся герцог. – Они уже давно отвыкли от жизни вне роскошных домов и дворцов. Боюсь, в деревнях смерть от голода настигнет их раньше, чем от кометы.

– Ты прав, одна надежда на их рассудительность.

– Не будь паникером, Дейст. Ничего страшного не случится.

Мархак отвернулся. Он уже не раз слышал подобные разговоры, и они раздражали его так же, как и вообще все это скопище ни на что не годных баронов, герцогов и прочих аристократов, пекущихся только о собственной шкуре. Была б его воля, он разогнал бы их в одночасье. Но пока власть в руках отца, он вынужден терпеть общество этих обленившихся крыс.

В этот момент Дьяк, поднявшись со своего места, попросил общего внимания и предложил тост за короля Мирона. Все присутствующие единодушно поддержали его и с громким звоном столкнули кубки, после чего Дьяк объявил, что настало время для главного блюда вечера.

– Не так давно я охотился в лесу на дикого вепря, – сказал он. – И почти настиг зверя, когда моя лошадь вдруг угодила ногой в мышиную нору и споткнулась, в результате чего я, естественно, вылетел из седла.

В трапезной послышался легкий шепот – приглашенные были удивлены случаем на охоте, о котором ничего не знали.

– И тогда зверь бросился на меня, – продолжал тем временем Дьяк, – но мне удалось подняться с земли и увернуться, а когда вепрь пронесся мимо, ослепленный собственной яростью, я заколол его охотничьим ножом, нанеся удар в загривок и перебив шейные позвонки.

Присутствующие разразились громкими аплодисментами. Рассказанное было неслыханным случаем, и многие не поверили словам Дьяка, но не подали виду. Никому не хотелось ссориться со столь успешным царедворцем.

– Я прошу вас отведать этого красавца, – заключил Дьяк, беря в руки нож и передавая его Мархаку. – Не окажет ли Ваше Высочество нам честь, отрезав первый кусок?

Принц поднялся с кресла и взял длинный нож. С каким удовольствием он бы вонзил его в шею хвастливого герцога! Или своего напыщенного и обрюзгшего папаши!

Двери распахнулись, и четверо слуг внесли и поставили на стол перед принцем огромный бронзовый поднос, на котором возвышался вепрь невиданной величины. Все ахнули, и даже Мархак с завистью поджал губы. Как бы герцог ни прикончил этого зверя, самому принцу не удавалось даже выследить кабана, хотя бы отдаленно напоминавшего размерами этого. Тем не менее он принял торжественный вид и, отделив первый кусок, положил его по традиции хозяину дома. Дьяк с благодарностью поклонился. Затем Мархак продолжал резать вепря, а слуги наделяли гостей. Наконец, когда с этим было покончено, все взялись за приборы и принялись

есть. Мясо оказалось очень вкусным и нежным, так что принц снова невольно позавидовал Дьяку.

Когда гости насытились, слуги внесли чаши с вином, грогом, пивом и прочими горячительными напитками. Их встретили радостными одобрительными возгласами. Долго звенели кубки, тосты сыпались из уст гостей, гремели отодвигаемые стулья. За круговой чашей гости разговорились о подвигах прошедшего сражения. Обо всем говорилось с военной прямотой, шутки и смех звучали по всему залу. Один принц Мархак сидел, угрюмо нахмурившись. Только иногда под влиянием своих приближенных он на минуту принуждал себя заинтересоваться происходящим. В такие минуты он хватал со стола кубок с вином, выпивал его залпом и, чтобы поднять настроение, вмешивался в общий разговор, нередко невпопад.

Его мучила зависть. Он не верил, что герцог сам прикончил могучего вепря, и хотел унизить царедворца. Время от времени он вперял в него свой тяжелый взгляд, но хозяин пиршества не замечал его.

Наконец Мархак, решившись, поднялся, опершись о стол обеими руками, и, когда все постепенно замолчали и повернулись к нему, отчетливо проговорил:

– Я слышал, герцог, что вы любите диких животных и даже держите у себя дома зверинец с различными опасными хищниками.

– Вы совершенно правы, принц, – отозвался Дьяк с поклоном. – Я действительно вывез из далеких земель нескольких животных.

– Не покажете ли вы нам свое мастерство охотника? Уверен, что для человека, собственноручно расправившегося с диким вепрем, не составит труда убить и хищника.

Вокруг раздались протестующие возгласы.

– Жаль убивать редкий экземпляр ради развлечения, – заметил Дьяк.

Мархак усмехнулся, словно давая понять, что понимает нерешительность герцога.

– Тогда, возможно, вы сможете просто продержаться против него, скажем, минут пять. Это не так мало, если речь идет о настоящем хищнике.

– Вас устроит саблезубая кошка? – спросил Дьяк, с тихим стуком ставя на край стола кубок.

– Вполне. Я слышал, эти животные считаются одними из самых опасных.

– Так говорят, – кивнул герцог. – Но я знаю хищников и пострашнее.

– Неужели? Например?

– Люди, – ответил Дьяк, разведя руками.

Гости одобрительно захлопали.

– Браво, герцог! – сказал Мархак. – Для присутствующих это, безусловно, комплимент. Как для истинных воинов, – он с презрением обвел глазами охмелевших аристократов. Среди них всего семь-восемь человек были достойны своих титулов и богатства – те, кто участвовал в битве при Комариных Топях. Принц взглянул на Дьяка:

– Ну так что, герцог, вы порадуете нас маленьким представлением?

– С удовольствием, принц. Но никаких убийств!

– Это ваши животные. Поступайте, как сочтете нужным.

– Так пять минут?

– Именно.

– Принесите часы! – велел Дьяк, хлопнув в ладоши.

Через минуту слуга вошел с серебряным подносом, на котором стоял бронзовый водяной хронометр.

– Прошу за мной, господа! – Дьяк поднялся со стула и направился к двери.