Под знаменем быка
Шрифт:
Чезаре знал, сколь опасно недооценивать хитрость и изворотливость Республики святого Марка и ее послов. Он понимал, что идет по тонкому льду, а потому действовать надлежит с предельной осмотрительностью. И, уж конечно, мессеру Капелло незачем слушать рассказ солдата, ибо не зря говорили древние: «Предупрежден — вооружен». Пусть посол пребывает в неведении. Может, его нерешительность и поможет выставить напоказ козни Венеции.
— Тут слишком людно, — бросил он Барбо и поднялся.
Следуя
Он помахал всем рукой, широко улыбнулся.
— Дамы и господа, я прошу вас занять ваши места. Я не хочу, чтобы это маленькое происшествие испортило вам веселый вечер, — затем он повернулся к председателю совета. — Если вы позволите мне покинуть вас на несколько минут…
— Разумеется, мой господин, разумеется! — воскликнул председатель. — Сюда, ваша светлость, — он сам указал путь. — Тут маленькая комнатка. Вам никто не помешает.
Он пошел первым, за ним — герцог, последним — Барбо. Открыл дверь, низко поклонился, отступил в сторону. Герцог прошел в комнату, Барбо последовал за ним, дверь закрылась, отсекая поднявшийся в зале шум.
Комната была маленькая, но богато обставленная, возможно, предназначенная для отдыха Борджа, если бы тот пожелал покинуть гостей. В центре стоял стол, у него — обитое красным бархатом кресло. Свечи в серебряном канделябре давали достаточно света.
Чезаре уселся в кресло, взглянул на Барбо.
— Теперь рассказывай.
Барбо не заставил себя ждать. Выложил все, что знал, с красочными подробностями, не упуская ни единой мелочи, повторил слова Грациани и закончил сообщением о том, что захватил одного из заговорщиков — принца Маркантонио Синибальди.
— Надеюсь, что я все сделал правильно, — добавил он после короткой паузы. — Мы в точности следовали приказам мессера Грациани. Однако этот принц заявлял, что он — посол Венецианской…
— Черт бы побрал эту Республику и всех ее послов, — с жаром воскликнул Чезаре, выдавая переполняющую его ярость. Но тут же лицо его вновь стало бесстрастным. — Не волнуйся. Ты поступил, как и должно солдату.
Борджа поднялся и, повернувшись к Барбо спиной, прошел к окну. Постоял, гладя в звездную ночь, теребя бороду, глубоко задумавшись. Затем вернулся, с опущенной головой остановился перед Барбо, глянул ему прямо в глаза.
— Ты не знаешь, в чем цель заговора? Что они собирались сделать? Разбежались они или попытаются все-таки нанести удар этой ночью?
— Нет, мой господин. Я сказал все, что знал.
—
— Понятия не имею, мой господин, хотя одного назвать нетрудно. Граф Раньери.
— Да, но остальные… И сколько их было…
Чезаре замолк на полуслове, вспомнив о принцессе Синибальди. Скорее всего, именно у нее он мог получить интересующие его сведения, во всяком случае, они не составляли для нее тайны. Именно на это указывала ее реакция на появление Барбо. Герцог мрачно улыбнулся.
— Передай председателю городского совета и принцессе Синибальди, что я прошу их прийти сюда. Потом жди дальнейших распоряжений. И чтоб никому ни слова.
Барбо отдал честь и вышел за дверь. А Борджа в задумчивости прохаживался у окна, пока дверь не открылась вновь, и председатель совета не подвел к нему принцессу.
Председатель сгорал от любопытства, но слова Борджа разочаровали его.
— Я лишь хотел, чтобы вы сопровождали даму. А теперь попрошу вас оставить нас одних.
Председателю не осталось ничего другого, как откланяться. Когда за ним притворилась дверь, Чезаре повернулся к женщине. От него не. ускользнули ни бледность ее щек, ни часто вздымающаяся грудь. И рассудил, что она достаточно испугана, чтобы заговорить.
А потому низко поклонился ей, улыбнулся и с должным почтением отвел к обитому бархатом креслу у стола. Она буквально упала на него, ибо ноги ее уже не держали. Промокнула губы платочком, а взгляд ее испуганных глаз не покидал лица герцога.
Борджа встал перед ней по другую сторону стола, оперся на полированную поверхность кончиками пальцев, наклонился вперед.
— Я послал за вами, мадонна, для того, — голос мягкий, вкрадчивый, — чтобы предоставить вам возможность спасти шею вашего мужа от рук палача.
Страшная угроза, произнесенная бесстрастным, ровным голосом, ужасала еще более. Расчет герцога полностью оправдался.
— О Господи! — принцесса прижала руки к груди. — Святая дева Мария! Я знала, что все так и кончится! Сердце не обмануло меня!
— Умоляю вас, мадонна, не впадайте в отчаяние! Причины на то пока нет, — заворковал Борджа. — Принц Синибальди внизу, ждет моего решения. Но я хочу, чтобы его мы приняли вместе. Жизнь вашего мужа в ваших руках. Я отдаю ее вам. Как вы скажете, так и будет. Умрет ли он или останется жить.
Принцесса вгляделась в его молодое лицо, прекрасные глаза и вжалась в спинку кресла. Они никак не могла взять в толк, чем вызваны эти слова, успокаивающий тон. Именно такого эффекта и добивался герцог. Полностью запутать, подавить волю, превратить в податливый воск.