Под знаменем черной птицы. Книга 1
Шрифт:
— Серьезно?
Айвен легла на бок и подперла голову рукой, Котенок же тяжело вздохнул и повернулся к ней.
— Я видел кусок будущего, в которым гоняюсь за тобой по лесу, затем сшибаю на землю, лапаю и целую, и сопротивление меня не останавливает. Знаешь, недвусмысленный такой эпизод. Тем более до ролевых игр мы ещё не дошли. Всю голову сломал, что это может быть. Потом почувствовал, что ты в беде, подумал, что мало кто станет бегать по лесу с толпой мужчин от скуки… А лес-то, как назло, без единого отличительного признака. С трудом сообразил,
А этот Котенок очень много недоговаривает. Но пока не время все разузнать. Точнее, Айвен боялась этого знания. Боялась, что придется снова остаться одной. Правда терпит, до утра точно терпит.
— А если бы ты проигнорировал видение?
— Все бы не закончилось так хорошо. Для меня, тебе-то синяков не хватило. И насчёт длительности наверняка ещё пошутишь.
— А как же! Тем более сейчас, когда мы закрыли тему моей девственности.
— Я что-нибудь новое придумаю. Хотя бы то, прим-леди не подобает расставаться с невинностью во дворе бедняцкой хижины.
— У примов нет девственниц в альтеровском понимании этого слова. И я занималась сексом.
— Угу, сегодня.
— Нет. Давно. С Роуком Веден Рей, твоим почти-предком. И ещё с парой подруг, хотела удостовериться в своей гетеросексуальности. И с несколькими парнями, их я плохо запомнила. Пятничные оргии с сослуживцами не в счёт, это обыденность. Как и минеты командованию ради карьерного роста.
— Само собой.
Он ненавязчиво уложил Айвен рядом с собой, закрыл глаза и довольно улыбнулся.
— Тебе все равно на шокирующие детали моей личной жизни?
— Абсолютно. И это все ложь.
Положим, не все, но Айвен тоже не хотелось дальше развивать эту тему.
Глава 30
Она пристроила голову на груди Анрира и слушала, как гулко бьётся его сердце. Частые удары становились все реже, постепенно возвращаясь к нормальному ритму. Татуировка-птица не жгла холодом, не опаляла жаром, и вовсе никак не чувствовалась, будто обычный рисунок на коже. Как и другие двенадцать. Надо будет спросить, по какому поводу сделаны три, которые не птицы и не в честь смертей. Когда-нибудь, когда выдастся удобный случай, вдруг там такая же мрачная история.
— Эта, — Анрир показал внутреннюю поверхность предплечья левой руки, — чтобы было легче обращаться с тенью. А те, что со спины переходят на шею – две моих княжеских короны. Остальные — напоминания о смертях, и о том, что места на теле не так уж и много, его нужно беречь. Птицы были сколько себя помню, они росли и перестраивались вместе со мной. Не стесняйся спрашивать, я редко переживаю по этому поводу.
— О да, во всем, что не касается ушей, ты не робеешь. Обесчестил прим-леди на заднем дворе, спасибо, что хотя бы таким способом, а не нагнул возле плетня.
Айвен приподнялась, чтобы видеть глаза котенка. В сером сумраке приближающегося утра они казались почти черными, но лукавый прищур различался очень четко.
— Там не было подходящего плетня, но я знаю, где есть. И это моя шуточка.
—
Котенок погладил ее по волосам, затем подтянул одеяло и укрыл себя и Айвен.
— Магия, не иначе.
— Да.
Айвен окружила руку иллюзорным, холодным пламенем и несколько секунд любовалась им. Магическая энергия лилась и лилась в тело, непривычно медленно заполняя и излечивая часть оболочки. Знала бы Айвен раньше о таком эффекте, не дала бы Котенку отпрыгнуть в резиденции. Или намекнула бы на продолжение ещё в первую их совместную ночёвку.
— Ничего бы не вышло, — он в который раз прочитал мысли и неделикатно решил продолжить диалог. – Мы знакомы были несколько часов и не слишком радовались обществу друг друга. В особняке – возможно, там таблетки.
— Вчера и сегодня ты как-то без них справился.
— Свежий воздух, умеренные физические нагрузки, это видение будущего. И убери это, — он кивнул на руку Айвен, — я нервничаю. Пожалуйста.
Айвен хмыкнула, затем демонстративно щёлкнула пальцами, отчего пламя взметнулось к потолку и теперь медленно осыпалось вниз затухающими искрами.
— Спасибо, у меня плохие ассоциации со связкой «женщина-постель-огонь». Звучит странно, но ничего не могу с собой поделать.
— А десять минут назад тебе это не мешало, как и вчера, на улице. И ожоги на спине не мешали.
Айвен почему-то неудобно было говорить об этом вслух. Наверное, не стоило и мысленно спрашивать, ни к чему это.
— Боялся я в первую нашу ночевку, и очень удивился утром. Когда проснулся целым.
Анрир положил руку ей на затылок и притянул к себе для поцелуя, неспешного, изучающего, спокойного, но невозможно приятного
— А вчера не боялся, совсем. И сегодня тоже. В принципе, у меня никаких мыслей не было, кроме бестолковой радости, что мы все же занимаемся сексом, но это не тот факт, которым хочется делиться. Будем считать, что ты выпытала из меня признание.
— Коварная я. А как много ты готов рассказать? – Айвен очертила силуэт птицы на его груди, спустилась к узору в районе печени… Пускай и сделаны в память о смертях, но татуировки котенка очень украшали.
— Всё. Но учти, что мыслей у меня и сейчас мало, а те, что есть, пересказывать неприлично. И рисовать. А ты знаешь, как трудно меня смутить.
Анрир взял ее руку, поднес к губам и поцеловал пальцы. Вот это злой хищник, гроза трёх миров.
— Так и ты не блудница, — он потерся щекой о ладонь Айвен, затем сел, прислонившись к изголовью кровати. – Я не чувствую себя животным, потому и любовью занимаюсь как человек. И выходит вполне сносно.