Под знаменем марксизма

Нигматулин Марат

Первоначальное снижение финансовых активов было предсказуемым. Еще в 1990 году финансовые активы домашних хозяйств (которые в то время в основном состояли из сберегательных счетов) составляли около 70-80% национального дохода. Неудивительно, что эти сбережения советской эпохи были буквально уничтожены гиперинфляцией начала 1990-х годов. Индекс потребительских цен умножился почти на 5000 в период с 1990 по 1996 год, с годовой инфляцией порядка 150% в 1991 году, 1500% в 1992 году, 900% в 1993 году, 300% в 1994 году и 150% в 1995 году. Новый рубль, – в размере 1000 старых рублей, – был введен в 1998 году, а инфляция стабилизировалась примерно в 20-30% в год в среднем за период с 1996 по 2006 год. Учитывая колоссальную инфляцию в период 1991-1995 годов, сбережения советских времен почти ничего не стоили на конец 1990-х годов.

Более удивительно, почему новые финансовые активы, которые были накоплены российскими домохозяйствами в 1990-х годах, в частности, посредством ваучерной приватизации, не компенсировали эту потерю. Конечно, когда ваучеры были впервые введены в 1992-1993 годах, российским домохозяйствам было очень сложно узнать, что делать с этими новыми финансовыми инструментами и поставить на них цену. В более общем плане можно утверждать, что в хаотическом денежно-политическом контексте 1990-х годов не удивительно, что рыночная стоимость финансовых активов домашних хозяйств оставалась относительно низкой до середины и конца 1990-х годов. Труднее понять, почему такие чрезвычайно низкие оценки сохраняются после этого. В частности, несмотря на впечатляющий бум российского фондового рынка, который произошел в период с 1998 по 2008 год, поразительно видеть, что общие финансовые активы, зарегистрированные как принадлежащие российским домохозяйствам, в 2008 году составляли чуть более 70% национального дохода, то есть уровень, наблюдаемый в 1990 году.

На наш взгляд, основным объяснением этого парадокса является тот факт, что небольшая подгруппа российских домохозяйств обладает очень значительным капиталом в оффшорах, т. е. незарегистрированными финансовыми активами в оффшорных центрах. Согласно нашим базовым оценкам, объем капиталовложений в оффшорные сети постепенно увеличивался в период с 1990 по 2015 год и составляет около 75% национального дохода к 2015 году, то есть примерно столько же, сколько зафиксированные финансовые активы российских домохозяйств. Это говорит о глубокой коррумпированности российского общества. По определению, оффшорные активы трудно оценить, и мы, конечно же, не делаем вид, что наши контрольные оценки совершенно точны. Но порядки величины кажутся разумными даже в том случае, если что-то может быть несколько недооценено. Теперь мы перейдем к более подробному изложению построений этих оценок состояния оффшорного капитала.

3.2. Оценка объемов бегства капитала и оффшорного богатства в России.

Чтобы оценить рост и величину оффшорного богатства, принадлежащего российским домохозяйствам, естественно начать с изучения эволюции торгового и платежного баланса России. Здесь поразительным фактом является контраст между очень большими торговыми излишками и относительно скромными иностранными активами.

С начала 1990-х годов Россия увеличивает профицит торговли с каждым годом. Эти положительные данные торгового баланса, в основном обусловленные экспортом нефти и газа, составили около 5% национальный годовой доход в период между 1993 и 1998 годами, до 20% национального дохода в 1999-2000 годах, и в период с 2001 по 2015 год стабилизировалось около 10% национального дохода в год.

В период 1993-2015 годов средняя торговля излишек приблизился к 10% национального дохода в год (9,8%). Иными словами, каждый год в течение более чем 20 лет российская экономика экспортирует около 10% своего годового объема производства, превышающего его импорт. Учитывая, что первоначальное финансовое положение страны в 1990 году было почти равным нулю (очень мало иностранных активов, очень небольшой внешний долг), это должно было привести к массовому накоплению иностранных активов российскими резидентами (правительством, домашними хозяйствами и корпорациями).

Парадокс заключается в том, что чистые иностранные активы, накопленные Россией, на удивление малы: около 25% национального дохода к 2015 году. Если более подробно посмотреть на баланс России по отношению к остальному миру, мы обнаружим, что как иностранные активы (т. е. активы, принадлежащие российским резидентам в остальном мире), так и внешние обязательства (т. е. активы, принадлежащие резидентами остального мира в России) значительно возросли после падения Советского Союза. Оба они были крайне малы в 1990 году (около 10% национального дохода), что отражает низкий уровень финансовой интеграции с остальным миром и сильный контроль над капиталом. К 2015 году иностранные активы достигли почти 110% национального дохода, а внешние обязательства были близки к 85% национального дохода, поэтому чистая позиция по

иностранным активам составляла около 25% национального дохода. Как мы можем объяснить такой низкий уровень чистого накопления внешнего богатства?

Очевидным объяснением является бегство капитала: некоторые российские граждане (и/или некоторые российские корпорации, действующие от имени физических лиц, и/или некоторые российские правительственные чиновники) каким-то образом смогли присвоить некоторые из излишков торговли для накопления оффшорного богатства, то есть иностранные активы, которые должным образом не регистрируются как таковые в официальной финансовой статистике России. Учитывая слабые стороны правовой и статистической системы России и широкое использование оффшорных компаний для организации деловых и финансовых операций в России за этот период (см., например, работу юристов, таких как Nougayrede 2014, 2015, 2017), а также глубокую коррумпированность всей российской властной системы, может быть, не слишком удивительно, что такие утечки могли произойти, ибо Россия, как мы знаем, очень коррумпированная страна с непрозрачным и нечестным правительством.

Насколько велик соответствующий отток капитала и связанное с ним капитальное строительство? Если мы просто аккумулируем профицит торговли в период 1990-2015 годов, мы получаем около 230% национального дохода. Таким образом, можно сделать вывод, что суммарный отток капитала составляет порядка 200% национального дохода (при условии, что официальные чистые иностранные активы составляют менее 30% национального дохода). В принципе, следует также включать сюда совокупный поток доходов от капитала по этим иностранным активам, который в зависит от нормы прибыли, что может привести к значительно более высоким оценкам недостающего внешнего богатства (при общей сумме около 300% от сегодняшнего национального дохода России или более, в зависимости от возврата). Ключевой вопрос: куда пропало без вести богатство, и как мы можем примирить различные объяснения этого феномена.

Во-первых, следует учитывать тот факт, что доходность потока, полученная по иностранным активам, может быть ниже, чем возврат потока, выплачиваемый по иностранным обязательствам. Это и есть то, что указывает платежный баланс России: мы наблюдаем устойчивый отрицательный чистый поток иностранных доходов в течение периода 1990-2015 годов (около -3% национального дохода), несмотря на позитивную позицию чистого внешнего актива. Фактически значительная часть годового торгового баланса, – от одной четверти до одной трети, – была поглощена оттоком чистого капитала. Возможно, что этот отчетный дифференциал возврата также отражает некоторые формы бегства капитала, но мы не имеем точного способа это узнать. Далее следует учитывать прирост капитала и убытки, реализованные в портфеле иностранных активов и обязательств. Такие эффекты оценки могут потенциально быть огромными и учитывать наблюдаемое несоответствие между годовым профицитом текущего счета и наблюдаемой эволюцией чистых иностранных активов. То есть, если все российские инвестиции за рубежом оказались в бесполезных активах (потери капитала), тогда как все иностранные инвестиции в России выиграли от огромного увеличения стоимости (прирост капитала), тогда можно было бы в принципе объяснить, почему чистые иностранные активы в России настолько малы. На самом деле это имеет более простое объяснение: иностранные инвесторы купили российские активы в 1990-х годах, когда цены на фондовом рынке были крайне низкими и выиграли от быстро растущего фондового рынка 2000-х годов. Это отчасти объясняет, почему внешние обязательства возросли так сильно.

Тем не менее, эффект дифференциального возврата и оценки недостаточен, чтобы полностью объяснить несоответствие между накопленным профицитом торговли и изменением чистой позиции по иностранным активам. Чтобы оценить величину оффшорного богатства (недостающие иностранные активы), мы применяем следующий метод.

Мы учитываем наблюдаемый дифференциал в отношении доходности и прироста капитала и убытков по иностранным активам и обязательствам, и мы вычисляем сумму чистых ошибок и упущений по оттоку капитала в платежном балансе. Чистая ошибка и пропуски отражают незафиксированную экономию: они соответствуют разрыву между текущим балансом счета (плюс капитал) и чистой чистой иностранной экономией. К этой чистой ошибке и упущениям мы также добавляем отток капитальных трансфертов, который согласно принципам и определениям платежного баланса должен фиксировать изменения в резидентстве состоятельных российских жителей. Сумма чистой ошибки и упущений и оттоков капитала – наша оценка годового оттока капитала (второй компонент обычно относительно небольшой, т. е. менее 10% от общего объема). Затем мы суммируем ежегодный отток капитала, делая различные предположения относительно нормы прибыли, и мы получаем контрольные оценки и более низкие и верхние варианты.