Подари мне эту ночь
Шрифт:
— Радио. – Произнесла она вслух, ошеломленная осознанием, что в этом мире больше не будет радио. А так же не будет электрических лампочек, фотоаппаратов Кодак и готовой одежды. Они даже не догадываются о Великой Войне, Чарли Чаплине или музыке в стиле джаз. Адди задумчиво перебирала в голове возможности случившегося. Что, если она обнаружит себя в Темных Веках? Они же настолько отличаются от всего, к чему она привыкла!
Она соскочила с кровати и бросилась к гардеробу, рывком распахнула дверь и уставилась на висевшую там одежду. Ничего, чтобы выглядело хоть сколько-нибудь знакомым. Ни шорт, ни
— Акры! Здесь же целые акры всего этого! – Изумленно прошептала Адди, перебирая платье за платьем. – Акры розового!
Розовый – приятный цвет, но… в таком количестве — это же кошмар!
С правой стороны она обнаружила другие платья – хлопковые или батистовые, гораздо проще в покрое, которые, вероятно, можно было отнести в категорию «на каждый день». Красивые, если на них просто смотреть, но носить такие!? У нее было ощущение, что они окажутся настолько же неудобными, как и то, от которого она избавилась прошлой ночью.
Адди повернулась к пухлому креслу, стоящему возле комода, чтобы оценить насколько грязным было платье и нательное белье, и ее лицо передернулось от отвращения. Как же долго она мечтала из него вылезти!
Этот ужасный корсет, похожий на ребра скелета с кучей ленточек спереди. И еще одна широкая болтающаяся на бедрах часть (на которую натягивалась юбка) – все это было так неудобно и изнурительно. Как женское тело способно выносить трудности, быть часами сжатым и спрессованным со всех сторон? И не стоит забывать не менее болезненные штуки (то ли из кости, то ли из металла), вставленные в корсет, что вчера оставили множество красных пятен на ее коже. Адди с трудом представляла, как сможет облачиться во все это вновь, не сжавшись сначала до невозможного.
Самое простенькое платье, которое можно было найти в гардеробе – было розово-белым, сшитым из широких полос батиста и украшенное лентами. Несколько минут Адди потратила на то, чтобы правильно его застегнуть. Рассматривая себя в зеркало сверху донизу, все эти ленты полоски и пуговицы, а особенно банты на концах ее туфель, она не смогла удержаться и скорчила рожицу своему отражению.
Когда Адди спустилась вниз, она с облегчением обнаружила, что кроме Каролины и Мэй в столовой никого не было. Обе выглядели аккуратно и чопорно в наглухо застегнутых под горло платьях, подобных тому, что было на Адди. Очевидно, остальные уже покинули столовую, горничная убирала грязную посуду с опустевших за столом мест.
— Доброе утро, Каролина. – Нерешительно поприветствовала Адди.
— Рада видеть, что ты поспала подольше. Отдых тебе не повредил, насколько я вижу.
Адди посмотрела на настенные часы и удивилась. Поспала подольше? Да ведь сейчас только семь утра!
— Да, немного лишнего сна пошло мне на пользу. – Медленно ответила она и повернулась к другой женщине,
— Мэй? – Повторила пожилая женщина со смесью удивления и раздражения на лице. – Когда это ты решила звать меня просто по имени? Только твоему отцу это позволено, Аделина.
Она перевела взгляд на тост, который минутой раньше изящно смазывала маслом, тонкие брови-ниточки нахмурено сошлись воедино.
— С тех пор, как ты вернулась из Академии благородных девиц, твои понятия несколько изменились.
— Я прошу прощения. – Мгновенно разволновалась Адди. – М…матушка.
— Бедная девочка! – Мягко улыбнулась Каролина и похлопала по стулу рядом с собой. – Проходи, садись рядом со мной. Ты просто перевозбудилась. Весной с тобой такое случается особенно часто.
— Жду не дождусь, когда ты выйдешь замуж и родишь детей, Аделина. Тогда ты будешь слишком уставшей, чтобы «перевозбуждаться».
Адди обошла длинный стол и села рядом с Каролиной, чувствуя странное покалывание при взгляде на ее раздувшийся от беременности живот.
— К…как ты себя чувствуешь?
— Гораздо лучше, Аделина. Спасибо, что спросила. Проблем с удерживанием еды внутри больше не возникает. – Каролина улыбнулась и погладила живот. – Я знаю, что Питер хочет, чтобы в этот раз был мальчик, но у меня предчувствие, что снова будет девочка. Лиа точно обрадуется. Ей бы хотелось иметь сестру.
Я тебя уже встречала однажды, когда была маленькой, а ты — старухой. – Едва не вырвалось у Адди. – Ты тогда была моей бабкой. А тот ребенок, которого ты носишь сейчас и есть моя мать. У нее никак не получилось оторвать взгляд от Каролины, Адди смотрела на нее до тех пор, пока не услышала вопрос:
— Что-то случилось?
— Я.… Нет. Я просто хотела спросить, как ты собираешься назвать ребенка?
— Я еще не уверена. – Задумчиво ответила Каролина. – Наверное, выберу какое-нибудь имя из Библии. Я люблю Библейские имена. Если будет мальчик, то – Давид. Если девочка, то – Рэйчел или, может быть, Рут…
Рэйчел или Рут. Но ее мать звали Сарой! Адди задумчиво жевала губу, слушая, как Каролина и Мэй обсуждают другие вероятные имена для будущего ребенка. Подали завтрак. Желудок отозвался на него еще до того, как девушка перевела взгляд на поднос. Ветчина, жареный картофель, яичница и блины, украшенные сверху подтаявшим сливочным маслом. Адди никогда еще не видела настолько перегруженной едой тарелки, исключая ту, что она сервировала прошлым вечером. Неужели они всегда столько едят? Для Лиа и Адди всегда было проблемой иметь на кухне хотя бы сахар, масло, яйца и кофе. Ели скудно, а остатки никогда не выбрасывали.
— Но я не смогу все это съесть!
— Здесь ровно столько, сколько вы обычно едите, мисс Аделина. – Проговорила горничная тоном «Всем, известно, что это факт» и поставила перед Адди кувшин с кукурузным сиропом.
— Мне бы лучше черного кофе….
— Тебе нужно что-то поесть. – Сказала Мэй. – Ты ведь собираешься этим утром на ранчо «Дабл Бар», скакать на лошадях с Джефом Джонсоном, не так ли?
Кто такой Джеф Джонсон? Адди слегка нахмурилась.
Когда-то Лиа что-то вскользь упоминала об Аделине Уорнер.