Подари мне надежду
Шрифт:
Он понял – старая шаманка разбудила Жрицу, дремлющую в теле девчонки! И в неё же затем Жрица вернулась снежно-огненным облачком…
Вынырнув из священного видения сна, он сообщил о своей находке бледнолицему Харальду, но, оказывается, тому уже все было известно. Не зря же мапуче чувствовал за собой слежку магов. Каким образом те принялись вести девчонку сюда, на базу бледнолицых, он не знал. Но решил: раз уж так произошло, значит, именно так и должно быть. И со Жрицей он будет общаться здесь, в числе первых.
Бледнолицые назвали бы ту встречу случайностью. Но он-то знает: нет
Вагош торжественно взял в ладони чашу с водой. О, священная вода, ты единственное живое создание здесь, в этом искусственном мире бледнолицых. Ты омываешь берега равнин и гор. Ты вбираешь в себя священный свет солнца. Напитай же и меня этим светом, чтобы я смог увидеть Тени Истины…
Он торжественно выпил воду.
Вот теперь можно отправляться к бледнолицему Харальду…
Глава 3
– Чертов туземец! – рявкнул Харальд, сидя за своим обшарпанным столом. – Делает вид, что ничего не слышит!
Гюнтер поднял на шефа вопросительный взгляд, но промолчал. За десятилетия пребывания на базе он научился не задавать лишних вопросов. Как практикующий врач, он знал, куда исчезают любопытные и болтливые сотрудники…
Глухонемой урод точно так же раздражал Гюнтера, как и Харальда. За каким чертом шеф носится с ним столько времени – было непонятно. Ну какая от этого дикаря может быть польза? Почему шеф, который всегда ненавидел низшие расы, терпит вот это существо, которое, вдобавок, физически неполноценно?..
Гюнтера, помимо всего прочего, просто бесила величественная манера этого дикаря стоять, скрестив на груди руки и смотреть мимо тебя словно сквозь пустое место.
Тот, действительно, был глухонемым. Он не разговаривал, не обращал внимания на презрительные взгляды и уничижительные шутки в свой адрес. По крайней мере, за десятилетия пребывания на базе никто не услышал от него ни единого слова. Хотя обследовать индейца Харальд почему-то запретил.
Поначалу, когда они все еще только обживались на этой базе и притирались характерами друг к другу, некоторые откровенно обзывали и насмехались над индейцем – тот не слышал ничего. Понемногу это занятие всем надоело, и индеец стал чем-то вроде бездушной мебели. Никто с ним не контактировал, кроме самого Харальда. А уж как это ему удавалось – неизвестно. Вот сейчас у него случайно вырвалось:
– Делает вид, что ничего не слышит!
Так значит, индеец все-таки слышит?.. И слышит – на расстоянии?.. Выходит, это – телепатия, ясновидение или яснослышание. В таком случае, почему в это не посвящен он, Гюнтер, ведущий специалист в области медицины, правая рука Генерального Директора спецбазы UB01V03 Харальда Отто фон Тагела?..
Послышались шаги, затем отворилась дверь, и в кабинет зашел индеец. Харальд не по возрасту резво подскочил из-за стола.
– Идем! Девчонка пришла в себя!
Они втроем вышли из убогого кабинета шефа, сели в аэромоб, пролетели по сети коридоров и через пять
Софи открыла глаза. Я что – жива?.. Она осторожно пошевелила пальцами, затем руками и ногами. Тело слушалось, боли не было совершенно. Тогда она приподнялась, села в кровати и осмотрелась.
Больничная палата?.. Она показалась ей довольно необычной, больше похожей на номер в гостинице. Её кровать стояла посередине комнаты. Слева находился стенной шкаф, справа – две двери, наверное, в комнаты гигиены. Прямо была ещё одна дверь, видимо, в коридор. А вместо четвертой стены, той, что находилась за изголовьем, был огромный аквариум с диковинными рыбами!
Софи поднялась и подошла к аквариуму. Большие причудливые рыбы лениво подплывали и разглядывали ее. Это было довольно занятным зрелищем, но пока ее интересовало другое: где я и что все это значит?.. Она все отчетливо помнила: падение самолета, темноту, операционный стол… Вроде бы и глаза не закрывала. Она слышала все разговоры медиков, непривычные термины, какие-то лечебные поля… Во время операции они говорили о полном разрыве спинного мозга у неё. И что – за ночь он не просто сросся, но и восстановился?.. Бред, такого не бывает!..
Вот только как она очутилась здесь?.. Кто её вытащил из воды? В конце концов, что это за место, и почему больничная палата такая странная?
С огромными рыбами в огромном аквариуме, и без единого окна…
Софи вернулась в кровать, и вовремя. В коридоре послышался небольшой шум, затем шаги. После чего отворилась дверь, и в палату зашли трое мужчин. Эта публика была совершенно разнородной: высокий старик лет под сто, с водянистыми глазами и брезгливо поджатым ртом; второй – тоже старик, но помоложе, лет шестидесяти, с черной шевелюрой; третий, тоже немолодой и самый колоритный из них, был типичным индейцем, не хватало только короны из перьев на голове. Второй, черноволосый старик, был в белом халате – видимо, врач. Остальные два – в элегантных комбинезонах песочного цвета.
Вошедшие уставились на неё, бесцеремонно разглядывая. Не хватало только вопроса, не цыганка ли, но те молчали. Пауза затянулась.
Что-то было не так, неправильно как-то… Меня спасли, вытащили с того света, а вместо радости или хотя бы дружеских улыбок по этому поводу – молчание?.. Нужно немедленно выяснить: что происходит.
– Я что – в раю? – пошутила Софи. Её голос отчего-то был с хрипотцой. – Ну здравствуйте, боги…
Двое стариков переглянулись, индеец же остался невозмутимым. Никто из троих не улыбнулся и ничего не ответил ей.
Может, они не понимают немецкий язык? Тогда кто они?.. Почему молчат? Хоть бы для приличия спросили – как меня зовут!
Софи поднялась с кровати и сделала несколько шагов. Её не остановили, наоборот – расступились. Голова у неё слегка закружилась, но это тут же прошло. Она зачем-то подошла к аквариуму, затем снова повернулась к молчаливой троице.
– Вы меня спасли, верно? – головы незнакомцев слегка качнулись, что можно было истолковать по-разному. – Как вам это удалось?.. – Молчание. – Мы в Гамбурге?.. – Снова молчание.