Подари мне огня
Шрифт:
— Машенька, у тебя точно все хорошо? Может, что рассказать мне хочешь?
Я отрицательно покачала головой, чмокнув старую женщину в щеку. Затем поблагодарила и отправила домой.
В тишине Кирилл уселся ко мне на колени, и я обняла его. Вдохнула запах его нежных волос. Они пахли мятой. Такой чудесной, но очень… вонючей мятой.
Меня сразил внезапный приступ тошноты. Я стремглав бросилась в ванную, где просидела минут десять над унитазом под плач ребенка. Выйдя из комнаты, я обняла взволнованного Кирилла. Меня все еще
Что за черт? Усталость, тошнота, голод? Я побледнела. Нет, нет, нет! Этого не может быть! Не может?
Хотя, Маша, ты же врач, ясен хрен, может! Олег! Твою ж…
Я бросилась к сумке с лекарствами. Еще со времен маминой беременности там лежал десяток тестов. Она все не могла поверить своему счастью и первую неделю скупала их десятками.
Ну и что, что просрочены. Мне подойдет. Если я права, не дай Бог, конечно, то и вечером результат будет виден. Я пошла в туалет с маленькой пластмассовой штукой в руках.
Намочив ее, я села на унитаз и стала напряженно вглядываться. Линия ползла так медленно! Так медленно и так четко проявляя сначала одну, а затем и вторую полоску.
Я смотрела на нее в оцепенении. Я беременна. Кажется, я беременна. Может, просто тест ошибся?
Через десять минут все пространство в ванной было усеяно полосатыми тестами. Нет, я, конечно, рада, дети — это чудо и счастье. Только вот что мне теперь с этим делать?
В голове мелькнула лишь одна мысль: главное, что я собрала долг.
Словно подхватив ее, вселенная подкинула мне новое испытание. Зазвонил телефон. Номер неизвестен. Я дрожащими пальцами взяла трубку. Знакомый мерзкий голос сообщил:
— Ну что, Мария Сергеевна, вы готовы? Я завтра утром заеду к вам на чаек.
Мое сердце ухнуло куда-то вниз. Может, я наконец-то буду свободна? Но червячок сомнения и женская интуиция подсказывали мне, что все не так просто. Завтрашний день покажет.
Глава 25. Олег
В день икс, когда мой друг должен был фактически стать отцом, у меня не было времени ни на что. Его поход в клинику вчера, а потом и разговор с Машей поселил во мне сомнения.
Первый раз в жизни я кого-то ревновал. Ревновал к собственному лучшему другу. Ну не мог я вытерпеть заинтересованный взгляд Макса в ее сторону. Еще эта просьба о сборе информации… Ему других баб, что ли, мало?
Неделька предстояла адская. Пришлось подключиться к сети клиники и мониторить лабораторию пигалицы. На всякий. За будущими детьми шефа будет нужен глаз да глаз.
Еще и с ней повздорили. Да и Макс меня достает. Просит отстать от Маши. И что они все во мне сомневаются? Ну да, я всегда любил женщин. У меня их было много.
Но разве я не могу исправиться? Мне даже смотреть не хочется теперь в сторону других. Потому что передо мной они, а вижу я все равно улыбку и пухлые губки одной
Я вижу ее везде и не хочу отлипать. Чувствую себя клещом, который присосался к юному женскому телу. Да какому телу!
При воспоминании о наших жарких ночах в паху моментально все напрягается. А тут еще и работы выше крыши. Но не могу же я ей заявить: «Маша, мне надо отлучиться на недельку, чтобы мой друг и шеф через тебя Вознесенской ребенка заделал. Проследить надо, чтобы все было тип-топ».
Еще подумает, что я ее использовал. Об этом я размышлял, когда стоял в пробке и набирал Макса. И чего этим дорожникам не работается по ночам?
Маша, Маша… Что же мне с тобой делать? За эти недели я так привык просыпаться и засыпать рядом с ней в этой крохотной квартирке под сопение Кирилла… Странное, новое для меня чувство.
И всякие Эльвиры теперь в сравнении с моей пигалицей действительно казались восковыми барби. Но любовь ли это? Я не врал Максу, когда говорил, что любовь — это чушь собачья.
А еще очень хотелось осадить стерву, которая всю последнюю неделю выносила мне мозг. У меня было много женщин. Ладно: очень много. Но Эльвира неожиданно превзошла всех.
Несколько месяцев после той злосчастной командировки она обходила меня стороной, а потом внезапно осознала, что я ее судьба! Я без понятия, что стало причиной такой смены настроения. И ситуация не радовала.
Точнее, сначала она даже забавляла. Но когда я неделю назад при входе в кабинет обнаружил в нем голую женщину, стало несмешно. Пришлось одеть ее и по-быстрому вытолкать наружу, пока никто не стал свидетелем этого перформанса.
Эльвира обиделась и затаилась. И вот вчера опять! Стоило ей услышать наш разговор — и снова этот голый зад на моем столе. Первый раз в жизни столь аппетитные формы не вызывали у меня ничего, кроме раздражения.
Я торопился домой, точнее, домой к Маше и Кириллу. Но вместо этого меня ждала истерика с признаниями в любви. Докатился. Ну и, естественно, эпичное: «Ты еще пожалеешь». Спорим, она уволится из фирмы в течение пары дней?
Макс меня убьет. Мало того что он уличил меня в связи с Эльвирой после вчерашнего разговора, так еще и взял обещание не трогать Машу на время истории с беременностью.
Ха! Трижды! Уверен, и он свою часть сделки выполнять не собирается. Уже положил глаз на рыжую жену Витюши. А был бы расторопнее, может, и не нужно было бы сейчас заниматься историей с донорством.
Я тяжело вздохнул и забарабанил пальцами по рулю. Примерно через час поток машин наконец схлынул, и я повел автомобиль к клинике. Сегодня буду аккуратным, чтобы не привлечь внимания пигалицы. Я же командировочный!
Я по телефону давал ребятам указания, когда мне позвонил Макс. Он попал в какую-то засаду. Вернее, его рыжая. Я велел ему не дергаться и ждать нас, прекрасно понимая, что мои слова его вряд ли остановят.