Подари мне рай

Марш Эллен Таннер

Лидия твердо заверила мать, что в этом нет необходимости. Теренс любит простые вещи, и она уверена, что платье с оборками и серебряным шитьем покажется чересчур вызывающим для церемонии, которая ему видится скромной и строгой. К тому же крошечные цепочки из мелкого жемчуга и вышитый корсаж достаточно милы.

После недолгих возражений тетя Дафна согласилась, что все это и вправду мило, и она к тому же вспомнила об одном приглашении, которое мешает ей поехать в Дели.

– Какое приглашение? – больше из вежливости, нежели из любопытства спросила

Лидия.

Тетя Дафна сделала неопределенный жест.

– Твой отец упоминал, что мы с ним приглашены на какой-то дарбар... дорбак... не помню, как он это называл.

– Дурбар? – спросила Мора.

– Да, именно так, – обрадованно подтвердила тетя Дафна.

– А что это такое? – поинтересовалась Лидия.

– Это такая церемония, – начала объяснять Мора, отложив в сторону нож, – на которую глава государства, обыкновенно раджа или принц, собирает мужчин своего королевства, чтобы они поддержали двор. Большей частью это делается во время отправления правосудия, но теперь, как я считаю, когда после восстания сипаев раджи утратили почти всю свою власть, дурбар превратился в показное торжество.

– Твой дядя упоминал о празднестве, – согласилась тетя Дафна, – по случаю приезда правителя какого-то другого государства в Бхунапур. Они все это устраивают в Павлиньем дворце.

Мора видела Павлиний дворец с его прекрасными башнями и высокими Слоновыми воротами. Дворец был расположен среди пальмовых рощ и холмов неподалеку от городских ворот. Мира говорила ей, что дворец занимает Насир аль-Мирза-шах, усталый и старый, призрак человека, который был когда-то королем Булпараджа – до того как Ост-Индская компания лишила его престола, аннексировала его земли и превратила процветающее королевство в незначительное маленькое государство, ныне именуемое Бхунапуром.

Лишенный титула и большей части своего достояния, Насир аль-Мирза-шах тем не менее содержал двор, хотя жилые дома вокруг дворца разрушались, а преданные вассалы старели и умирали.

Известие о том, что его молодой племянник, правитель маленького королевства в южном Раджастхане, намерен нанести ему визит, вывело престарелого мусульманина из состояния летаргии. Племянник был всего лишь марионеткой, возведенной британцами на престол после восстания, чтобы обеспечить лояльность королевства Кишнагар, но Насира аль-Мирзу это не волновало. Он устраивал дурбар в честь принца, дурбар со всей помпой и церемониалом прошлых лет, чтобы продемонстрировать свое личное богатство и престиж вопреки тому, что оба правителя были глубоко унижены.

В порядке любезности Насир аль-Мирза-шах решил пригласить на торжество влиятельных ангрези, среди них – британского резидента Бхунапура и по настоянию своих мудрых советников также и мэм-сахиб резидента, хотя ей будет дозволено наблюдать лишь те церемонии, на которые приглашены женщины. Но не дурбар. Он остается, как это было веками, только привилегией мужчин.

– Мы будем в отсутствии всего одну ночь, – сказала миссис Карлайон. – Вы обе останетесь в резиденции в полной безопасности,

Мира и Лала Дин присмотрят за вами. Луиза Смайс согласилась навестить вас, если вам это понадобится. Вы не слишком возражаете, дорогие мои?

Девушки обменялись быстрым взглядом.

– Почему мы должны возражать? – спросила Лидия невинным голоском.

Мора подавила улыбку, понимая, что Лидия уже представляет себе, как она поедет вдвоем с Теренсом Шедуэллом в его экипаже кататься в золотых сумерках по улицам городка, чего ее мать не допустила бы, если бы оставалась дома.

А Мора тем временем думала, как ей воспользоваться этой неожиданной возможностью.

– Поедем на праздник вместе с нами, – предложила бегума Кушна, выслушав сообщение Моры, и глаза у нее озорно заблестели.

У Моры приоткрылся рот.

– Что?

– Ты снова наденешь одежду магометанки. Мой муж приглашен на дурбар, а я буду его сопровождать на празднике. Ты присоединишься к моей свите.

– Это немыслимо! – воскликнула Мора, а Сита всплеснула руками.

– О, скажи, что тебе этого хочется! – умоляла младшая сестра Кушны. – Что в этом может быть плохого?

– Тебя никто не узнает, – уговаривала бегума. – И разумеется, ты сумеешь сочинить подходящую историю для твоих домашних, чтобы они не обратили внимания на твое отсутствие.

– Там будет королевская процессия, – вставила Сита. – Как можно ее пропустить?

– Я никогда этого не видела, – медленно, уже соглашаясь, проговорила Мора.

Она слышала о таких процессиях: какие они огромные, как великолепно представляют былое величие империи Великих Моголов, – спектакль, на котором довелось присутствовать лишь немногим белым сахибам и который ей вряд ли еще выпадет честь повидать. Сердце ее пустилось в дикий пляс. Мора понимала, что соглашаться – безумие, а отказаться – большая глупость.

– Ты, конечно, найдешь что сказать кузине, чтобы объяснить свое отсутствие? – продолжала бегума Кушна. – Тебе не придется оставаться на ночь, пробудешь там только день, а с наступлением ночи Исмаил-хан проводит тебя домой.

– Я могла бы сказать, что отправляюсь на базар, – все так же медленно произнесла Мора. – Кузина знает, что с Исмаил-ханом я в безопасности.

– Тогда решено! – воскликнула Кушна и захлопала в ладоши.

– Но только на несколько часов, – заявила Мора. – Только чтобы увидеть процессию. Но если меня узнают...

–Хай-май! – Кушна расхохоталась. – Ты волнуешься, точно старуха! Кто тебя может узнать?

Лоренс и Дафна Карлайон выехали задолго до рассвета, чтобы избавить себя от необходимости тащиться по жаре. Лидия и Мора вскоре встретились за завтраком и обменялись конспиративными улыбками. Лидия даже не скрывала своей радости, когда Мора сообщила, что собирается провести день на бхунапурском базаре.

– Я с удовольствием поехала бы с тобой, – сказала она, мило краснея, – но видишь ли, я... то есть Теренс просил меня...