Подари мне сначала жизнь, а затем и любовь
Шрифт:
— Привет, Ангелочек, — тихо произнес мужчина.
Из глаз Ангелии крупными каплями покатились слезы, так её любил называть отец.
Олег погладил её по голове и взволнованно произнес:
— Со временем станет легче, по себе знаю. Я ведь тоже когда-то хоронил родителей. Как мама?
— Привела в дом какого-то придурка, обсуждают как побольше на папиной смерти заработать. Типа цены заломить и всё такое. Не знала,
— Я всё решу, идём в дом, — ласково сказал мужчина и кивнул головой, давая понять охране, что нужно следовать за ним.
Хотя кухня и была достаточно просторной, но когда в нее вошли сразу пятеро человек, стало тесно. Ангелия заметила, как рыжий сразу же нервно заёрзал на стуле.
— А, господин Затеваев, не ожидал. Собственно, Рома меня предупреждал, что как только с ним что-то случится, здесь тут же будет твой любовник, Ольга, — совершенно спокойно проговорил Олег.
— Ну зачем ты вот так, при дочери. И потом, я думала Рома не знает.
— А вот это я обсуждать не хочу, — отчеканил мужчина, — Читай, это — копия завещания Романа, — Минаев кинул на стол лист бумаги.
— Не может быть? Он завещал заниматься делами выставки тебе? Но я его законная жена! — возмутилась Ольга.
— Да, и поэтому получишь в наследство половину этого дома. Деньги от продажи его работ получит Ангелия, чтобы она могла спокойно учиться. Похороны, как ты успела заметить, тоже организую я. Пойдем, дочка, у нас много дел.
Минаев вывел девушку в прихожую. Ольга и Жорик смотрели вслед злобным взглядом.
Геля не помнила, чтобы когда-то видела мать такой. А может быть дети видят в родителях только хорошее и в этом причина. В любом случае, то что произошло утром, стало для неё дополнительным ударом. «Как она могла изменять отцу с этим? Папа был такой добрый светлый человек, как с ним можно было так поступить? А ещё привела его в наш дом, едва за отцом захлопнулась дверь.» Сердце щемило от боли за себя, за отца, и даже то, что Миша ласково держал её руку в своей, не помогало. Сейчас они летели в Москву, двое Минаевых: старший, младший и она. Дядя Олег попросил взять себя в руки ради памяти отца, и Ангелия как могла постаралась. Нужно было уладить формальности: опознание, переправка тела домой, для этого требовался близкий родственник. Так как она была совершеннолетней, проблем не должно быть, заверил Олег. А ещё он не хотел лететь с Ольгой. Выставкой уже занимался его личный помощник. Цены оставили прежними: Олег знал, что его покойный друг не одобрил бы никакой спекуляции на своём имени.
Глава 7
Девять дней прошли, как в едином непроглядном чёрном мареве. В эту темноту иногда проникали лица, звуки и собственные мысли. Радовало только одно: на похоронах Ангелия всё же не увидела гнусную рожу Жорика. И на девять дней тоже его не было, потому как Минаевы решили помянуть скромно, у себя дома, только они и Лучинские. В последний момент Ольга отказалась ехать, сославшись на плохое самочувствие. Ангелия равнодушно пожала плечами и поехала одна. Никто не удивился на отсутствие жены покойного и спрашивать тоже ничего не стали. А вечером девушку отправили домой на такси.
Мать лежала на диване и смотрела кино. Она обернулась на звук шагов и произнесла:
— Так не годится, ты стала похожа на собственную тень. Соберись, тебе ещё в институт документы подавать.
— В понедельник разберусь с этим, не переживай, — буркнула дочь, присаживаясь в кресло.
— Что-то ты много дерзить стала. Отец тебя в последнее время совсем распустил, — женщина поднялась и взяла стакан сока с журнального столика.
Отпив пару Гладков, она недовольно скривилась, посмотрев в окно.
— Эта кузня мне мозолит глаза. Снести её надо, — равнодушным тоном сказала Ольга.
— Ты не смеешь, это память об отце! — заорала Ангелия, подскочив с места.
— Вот, мне удалось тебя расшевелить. Нужно жить дальше, а ты как бабка старая в черном платье и платке всё время ходишь. Да, хочу напомнить, что завтра к нам переезжает дядя Жора.
— Чего?! — возмущению девушки не было предела.
— Вот видишь, ушла в себя и даже не помнишь. Я ещё вчера сказала об этом, — Ольга присела на край дивана.
— Как ты можешь?! Ещё сорок дней не прошло. Папа…
— Да, конечно папа. Это нельзя, то нельзя. Вино и водка яд. С ним было невозможно жить. Он даже тебе прививки делать запрещал. Знаешь, сколько я из-за этого намучилась? В садик и школу без прививок брать не хотели, а он гнул своё: нельзя. А это его умопомрачительное спокойствие и твердолобость. Ему же международную выставку предлагали, это совсем другой уровень и деньги. Нет, он уперся - не нужно ничего. Боялся быть слишком заметным, — пробубнила женщина, не соображая, что этими словами ранит дочь.
— И что же ты от него такого плохого не ушла? — Ангелия встала напротив матери, заглядывая в глаза.
— Боялась, что при разводе, они с дружком Минаевым отберут тебя у меня. У Минаева деньги, связи, ему ничего не стоило это провернуть. Да и к кому было уходить? А теперь мы не сможем жить одни. У Жорика пару магазинов в городе, он будет нас обеспечивать. К тому же я от него беременна.
Ангелия покачнулась, настолько последняя новость была шоком.
— Что ж, видимо выбора у меня нет и придется жить с ним. Я буду рада братику или сестре. Всё-таки ребенок ни в чём не виноват. А вот радоваться этому противному типу в своём доме, я не обязана. Могла бы и к нему жить уйти, — к горлу подкатил комок, мешающий дышать, а глаза увлажнились.
— У него однокомнатная квартира и он её уже сдал квартирантам, завтра они заселяются. Ну не сердись, жизнь она такая. Ты взрослая и должна понимать, — Ольга встала и попыталась обнять дочь.