Подари мне жизнь
Шрифт:
– Что ты там потерял?
– А что, каши от завтрака не осталось?
– голос был достаточно жалобный, чтобы привлечь мое внимание - Желудок что-то болит… хотел чего-нибудь поесть такого.. не острого.
Хмыкнула, выдала ему таблетку панкреатина и омеза, заварила в кружке одноразовый пакетик киселя, велела все это выпить. Заметив, что кто-то особо умный нагло ел острое и кислое и отворачивался от меня, чтобы не услышать предсказание. Вот теперь получите - распишитесь! Этот «кто-то» только мрачно сопел.
Приехали мы вовремя и разошлись по гримеркам - гримироваться, одеваться. Всего за концерт
Такое тоже, увы! бывает. На сцене букеты роз, а за сценой - кислородная маска, лёд на затылок, мокрое полотенце на область сердца. И принаряженный, с маской в руке и полотенцем под одеждой, чуть не на четвереньках, шатаясь, ползешь к выходу на сцену. Возле него выпрямляешься, отдаешь стаффу маску и полотенце, нацепляешь счастливую лыбу и выходишь к публике. И кого волнует, что у тебя черные мушки перед глазами мелькают и колени непроизвольно дрожат? Да никого, кроме тебя!
Ладно, чего это я впала в минор? Мандражирую, однако. Все, я практически готова, иду к парням в гримерку, обвешиваться цацками. Если кто не успел надеть штаны - это его личная трагедия. После балетной школы мужская анатомия меня уже не волнует. Впрочем, женская тоже.
Парни тоже наводили последний лоск, одеты были уже все. Для первого номера одеты были почти как рокеры - черные брюки, расклешенные книзу, укороченные пиджаки-куртки, белые футболки или свитшоты, у некоторых парней эластичные повязки на голову. А сейчас мы методично обвешиваемся цепями на шею, на ремни к брюкам, на руку вместо браслетов, броские серьги в уши, крупные кольца на пальцы. Я бубнила, что мне надо эти колечки привязывать верёвочкой к пальцам.
Потом, оглядев наше громыхающее, как вагон на базе Вторчермета, воинство, не выдержала и захохотала в голос. Парни недоуменно уставились на меня. Давясь смехом, пояснила, что нас сейчас в таком виде нельзя выпускать на улицу.
– Почему?
– Джуни, как всегда серьёзен.
– Да мы сейчас мечта всех бродячих собак и сборщиков вторичного сырья! И те, и другие будут мчаться за нами со всех лап! А мы с тех же лап удирать!!
Поняв юмор ситуации, парни грохнули так, что тонкие фанерные стенки затряслись. Но ничего не поделаешь, первая песня у нас идёт как заглавная из альбома, про размышления о месте человека в этом мире, как он сам себя оценивает, сомневается в себе, борется с неуверенностью, становится взрослым и рассудительным. А хорошо ли это? В общем, социальная тематика из песен группы никуда не ушла.
В основном там будут рычать наши суровые рэперы, мы, вокал-лайн, будем только подвывать в нужных местах. Нам так не вытянуть, подорвем голоса. Пусть наши хены красуются, мы уж потом… наверстаем свое. Ладно, поржали, подняли себе настроение, мандраж уменьшили. У нас двадцать пять минут до выхода. Но, как обычно, в каждой ложке меда есть своя бочка дегтя.
Черт принес Джессику. Влетев в гримерку, она счастливо воскликнула:
– Тэ, я пришла поддержать тебя! С премьерой!
И обвила шею парня
Глава 29
Глава 29
Все замерли. Джун с треском захлопнул дверь, а Чон, стараясь сгладить неловкость, спросил:
– Разве только у Тэ сегодня дебют? Нас ты не хочешь поддержать?
Тэхи, меж тем, пытался деликатно отцепить девушку от себя. Ясно, так и не поговорил с ней. Джессика вначале скривилась, но быстро справилась с собой, засияла улыбкой
– Ну конечно, за вас всех буду болеть! Всем успеха! Даже этой вашей... дылде толстой!
А это уже хамство! И оно должно быть наказано! Хорошо, что есть время и настрой у меня боевой сейчас. Что я выше её - согласна, у меня все таки рост 168 см, для европейки едва до среднего дотягивает, для кореянки - высокая. Насчёт коровы не согласна, 49кг не много совсем. Но обломать деву надо, сколько можно терпеть ее выходки. И я ответила:
– Детка - это при том, что она старше меня точно лет на шесть-семь, но я сознательно не стала выказывать почтения к ней, как к старшей - запомни, пожалуйста, худая корова - ещё не газель!
Все вокруг замерли, гримеры с расческами в руках, парни, поднимающиеся с кресел к выходу. Джин подал мне руку, приглашая встать. Одно хорошо - девчонка отцепилась от Тэхи, а то я уж переживала, что придется тащить ее на сцену с нами. Но она подскочила и закричала:
– Да ты... да кто ты такая, чтобы что-то тут говорить!! Я Джессика!! А ты вообще неизвестно кто.
Я пожала плечами.
– Бывает. Кому-то с именем не повезло, кому-то с внешностью, кому-то с умом. Хорошо, если только с чем-то одним не повезет, чаще бывает с двумя или тремя.
И я двинулась на выход, следом все остальные мемберы. Тэ повезло затесаться в середину группы. За открытой дверью вновь нас встретили камеры журналистов. Но Джун нажал кнопку тревоги, и по коридору уже бежала охрана. Сейчас камеры отберут, снимки уничтожат, а их самих выпроводят. Есть негласное твердое правило - все съёмки и интервью только с согласия группы. Вероятно, это все подстроила Джессика, может, и пиар-отдел замешан. Но нервы артистам трепать перед началом концерта никому не позволено, даже самое высокое начальство никогда себе не позволит сказать хоть одно негативное слово. А тут целый спектакль… Разбор полетов ещё предстоит.
Постояли ещё пару минут у выхода, слушая, как шумит толпа в зале, отсчитывает последние минуты концертный метроном в наушниках. Наконец, послышались первые аккорды первой композиции, и мы выходим по очереди на сцену, сразу разворачиваясь в танцевальную позицию, а наши репэры уже начинают читать свои партии.
Лично я от волнения ничего не видела перед собой, только лихорадочно просчитывая про себя секунды танцевальных движений и время вступления нашей вокал-лайн, чтобы не отстать от парней. Толпа внизу шумела и размахивала фанатскими фонариками, но нам было их не слышно, музыка в наушниках надёжно глушила посторонние шумы. Эти наушники не просто для красоты, если бы их не было, то певцы не слышали бы музыки из-за шума зрителей.