Подари себе рай (Действо 3)
Шрифт:
И он испугался этого громогласного святотатства и упал на колени. И всё существо его охватили холод и ужас.
Так лежал он на каменном полу полчаса, час. Наконец, обеспокоенная охрана вошла в храм. Перепуганные служивые подняли его и повели под руки к машине. Кто-то заявил: "Вызывай врачей!"
– Не надо врачей, - тихо приказал Хрущев.
– Везите домой.
Уже в теплом автомобиле, зябко кутаясь -
Октябрь 1957 года. Пленум ЦК, как сказал Никита, "разделал под орех" министра обороны Жукова. Накануне "красного Наполеона" посылают с визитом в Югославию и Албанию, а по возвращении прямо с аэродрома волокут на правёж.
Хрущев: - Ты, Иван, встретишь его и сразу в Кремль на Пленум.
Серов: - Я один?
Хрущев: - А что? Ты министр госбезопасности, тебе и карты в руки.
Серов: - Как-то неудобно. Маршал, национальный герой...
Хрущев: - Ну да, мы ему еще красный ковер расстелим! Он в стране хочет военную диктатуру установить. Генералов - на ключевые посты, а нас, штафирок, в расход пустит. А что герой - дутый он герой! И полководец липовый - во всех наших бедах в начале войны он виноват, он! И план Сталинградской битвы не он да его дружок Василевский, а мы вдвоем с Еременкой разработали. Бонапартистской бациллой, манией величия болен этот Жуков, вот что! Шельма он и опасный авантюрист! Так что давай - одна нога здесь, другая там. И смотри - не дай ему заехать домой или в министерство ни на минуту. Войска подымет, в крови захлебнемся. Головой отвечаешь!
Серов: - Есть, товарищ главнокомандующий!
Теперь сцены сменяли одна другую с калейдоскопической быстротой: Никита полубегом обозревает выставку авангардистов в Манеже: - Мазня! Дерьмо! Дрянь! А это еще что за жопа?
– И кто-то из свиты: - Это зеркало, Никита Сергеевич! У скульптуры, схватив за грудк Эрнста Неизвестного: "Ты, сукин сын, где медь берешь для своих поделок?" "Ворую!" "Шелепин, выпиши ему авиабилет в Америку в один конец - и точка!" - Он в зале заседаний ООН, вместе со всеми негодует по поводу очередного
– Он подписывает сырой, порочный указ о создании совнархозов и еще сотню подобных указов, царски дарит Крым Украине, торжественно декретирует ввести коммунизм через двадцать лет и сажать кукурузу и на юге и на севере, и на западе с востоком; он ругает матом православных пастырей и велит душить церкви налогами; по его приказу корабли с ракетами идут к Кубе и впервые планета замирает в ужасе - от ядерной смерти ее отделяют какие-то часы...
"Господи! Что же я делаю? И может ли быть такое? Или ты лишил меня разума и я действительно не ведаю, что творю?
– рыдая, Никита упал на колени, раздирая лицо ногтями в кровь.
– Что делать? Что делать, Господи?"
И услышал голос высокого, худого монаха - злой, осуждающий:
– Твое обращение к Нему и нелепо, и смехотворно. Ты никогда в Него не верил, не веришь и сейчас. Говоришь так по общечеловечьей привычке. В тебе бушует страх. Боишься! Раньше бояться было надобно, раньше.
Никита простерся ниц, ощутив лбом мягкий ворс ковра.
Скрипнула дверь. Он поднял голову и увидел, что в кабинет входит Сталин. "Этого не может быть, он же умер! Я же сам велел вытащить его из Мавзолея и закопать в землю!"
– Неет, Я живой! Это ты мертвец, - надвигаясь на него и словно читая его мысли, проговорил генералиссимус.
Обмирая от ужаса, Никита бросился вон. Вдогонку ему несся жуткий, леденящий душу хохот.
– Что с вами, Никита Сергеевич?
– тревожно спросил начальник охраны.
– Мертвяк окаянный привиделся, - не попадая зуб на зуб, выдавил из себя Никита.
– Кто?
– всполошился генерал, хватаясь за кобуру.
Глаза Хрущева блуждали, дыхание было прерывистым. Посмотрев в направлении кабинета, он добавил:
– Берия. Я же пришел мысленно посоветоваться с Вождем. А Лаврентий...
Он махнул рукой и сел в поданный "ЗИС". Генерал, недоуменно нахмурив брови, долго смотрел вслед отъехавшего автомобиля.
1 Поздний завтрак - ранний ланч (от комбинации слов breakfast и lunch)
* педераст (груз.)
* Моя девочка (груз.)