Подарить жизнь
Шрифт:
– Не будем устраивать представление, – пробурчал Савами, убедившись в собственной. – Пойдем в помещение.
– Это тебе не сарай, – огрызнулся Аззаж, – это освященное помещение.
– Мне в данном случае, – целитель точно указал, до какого именно места ему святость, если это не его вера.
В принципе на границе из-за неимения Храмов и близости других народов особой религиозностью мало кто страдал. Попутно с официальными молитвами к Солнцу в ходу было множество других, благо, варилось в этом котле немалое количество самого разного народа со всех концов империи и даже из-за ее пределов.
Не считалось чем-то ужасным привечать местных божков, да и при встречах с разнообразными племенами
Они шли от деревни к деревне, от замка к замку и повсюду вызывали уважение благодаря своей строгости, доброте, нравственной силе и аскетизму. Проповедь была всем понятна и звучала достаточно заманчиво. Не отвергая официальную веру, Взыскующие призывали не отправлять десятину неизвестно куда, а использовать ее на нужды живущих в провинции. Отрицали ростовщическую деятельность Храмов и их меркантильность. Настаивали на прекращении приобретения фемами все новых и новых земельных угодий и советовали вернуть землю бедным. Естественно, такие речи очень многим приходились по душе.
При этом никто не требовал от обычных людей, чтобы они вели какую-то особую жизнь. Люди просто должны были поступать по возможности честно и праведно. Отказаться от мяса, поскольку в теле животного может быть заключена человеческая душа. Но делать все это надо исключительно по собственному желанию. Соблюдать все правила и ограничения обязаны лишь Совершенные. Они надеялись получить освобождение души после смерти тела и сидеть у престола Всевышнего.
Эти люди и составляли высший слой верующих. Проповедники и руководители. В каждой области и городе был свой жрец, которому помогали Старший Сын и Младший Сын. Они решали не только духовные, но нередко и хозяйственные проблемы. Практическим выводом из этого учения применительно к принимающим его людям было не только то, что любой человек может обрести спасение, но и то, что спастись можно только с Взыскующими.
Как ни странно, Карунас до сих пор серьезно не почувствовал всей угрозы, пришедшей с Совершенными. А вернее, аголины успели распространиться раньше и казались более опасными. К тому же, задевать пограничные провинции стало опасно. Это было единственное место, где сопротивление могли оказать достаточно ощутимо и резко. За Взыскующими истины стояло боеспособное войско граничаров.
Савами вряд ли имел шансы высоко подняться в иерархии секты, но в отсутствии жреца выполнял обязанности его Сыновей в полку, находящемся в боевом походе. Совершенный не должен проливать кровь, однако иногда это приходится делать. Такие люди именовались «Стремящимися», и пользовались не меньшим уважением, чем Совершенные. Достаточно подумать, и ты понимаешь, насколько тяжело выполнять множество ограничительных предписаний в поведении и еде во время войны и в соответствующем окружении.
– Ты такой же, как твоя мама, – закряхтев от боли, когда целитель принялся обрабатывать рану, пробурчал Аззаж.
– Какой? – с подозрением спросил Савами.
– Очень заботливый, – льстиво сказал офицер. – Не тыкай ради всего светлого в меня ножичком.
Это было только наполовину шуткой. Тот вполне мог и ножичком ткнуть. Не всегда он залечивал раны. В молодости всякое случалось, да и характер очень не гладкий.
Жизнь у стремящегося к Совершенству была достаточно извилистая, причем началось это еще до его рождения. Его мать появилась на свет за океаном в семье зажиточного судовладельца. Что там произошло, она по малолетству не знала. Скорее всего, ее просто не поставили в известность. Семья отплыла
Языка она в те годы, естественно, не знала. Объяснить, кому и в какие земли ее перепродавали, не сумела бы при всем желании. Насколько тяжела была жизнь и что с ней происходило, она и сейчас не говорила, зато в те годы выковался стальной характер. Недаром спина в следах от порки кнутом.
Руи не сломалась и вроде бы даже начала привыкать к не слишком приятному существованию, когда ее в очередной раз в качестве дани отдали племени кхондов, происходящему из общего корня гафатов. Не успела толком осмотреться и обжиться, как на их поселок впервые за многие годы налетели белые люди и уволокли ее с собой вместе с другими пленницами и немногочисленным добром.
Была Руи в ту пору уже на последних днях беременности, причем даже сыну толком не могла сказать об отце. То ли много их было, и сама она затруднялась, то ли из чистой вредности. Во всяком случае, когда фем Найзак, вернувшись из похода домой, обнаружил новорожденного сына Текина и могилу жены, кормилица удачно оказалась под рукой.
Хозяйский сын и Савами росли вместе, и мать была одна на двоих. Преданная хозяину и сроднившаяся с ним через ребенка, выросшего на ее руках, женщина постепенно стала в доме полноценной начальницей. Отец появлялся достаточно редко и не имел никаких причин быть недовольным. Фактически Руи только по статусу была рабыней, а на деле превратилась в своего человека.
Когда отец скончался, и Текин получил наследство, он моментально освободил обоих. И женщину, заменившую ему мать, и названного брата. С тех пор прошло почти тридцать лет. У фема давно появились свое поместье, семья и дети. А Руи Эджен продолжала бессменно править в его доме, воспитывать сыновей и дочерей своего молодого господина.
Будучи по отзывам всей округи отвратительнейшей скандальной особой, да еще и скупой до безобразия, в семье Найзаков она вела себя совсем иначе. Руи считалась доверенным человеком и борцом за интересы рода. Дети ее обожали, и, даже вырастая, не забывали. Она жила печалями и радостями семьи, помнила все и обо всех, и готова была помочь делом и советом.
Идея отправить своего сыночка учиться целительству принадлежала ей. В детстве ребенок был достаточно буйным, и получив свободу от молочного брата, вознамерился прошибать головы не только врагам с той стороны границы, но и близлежащим соседям, частенько норовящим подчеркнуть свое превосходство. Вряд ли он добровольно согласился бы учиться, но кто же его спрашивал?
– Нет, я все понимаю, – громогласно объявила чья-то неизвестно откуда появившаяся и заслонившая свет широкоплечая фигура. – Тем не менее, гадить в Храме как-то неприлично.
– Чего? – изумился Текин.
– А что можно делать без штанов? Умоляю, не разочаровывайте меня, – закричал с надрывом вошедший, – не говорите про горячую любовь, из-за которой вы здесь уединились. Втроем.
– Еще один недоделанный шутник, – хладнокровно пояснил Савами, – за красивую фразу продаст родного папу и заработает тьму недоброжелателей.
– Мой папа сам кого хочешь продаст, – гордо заявил Шир фем Мунис.
Это была чистая правда, причем речь не шла о товарах. Если предвзято относиться к происшедшему, так его самого, как и еще одного брата, продал отец. Правда, официально это называлось несколько иначе. Молодым наследникам требовались доверенные товарищи. Всегда лучше, чтобы соратники росли вместе с тобой с детства, а не приходили уже взрослым со своими собственными интересами.