Подарок девушки по вызову
Шрифт:
Ковалев задумался, пошевелил губами, а потом ответил:
— Нет. Я не настолько доверяю вам.
Свиридов вспомнил, как однажды, года два назад, когда Фокин еще был провинциальным священником, ребята из вневедомственной охраны повязали Афанасия, переусердствовавшего в драке в каком-то ночном заведении и передали его деятелям ППС, то бишь патрульно-постовой службы. Ввиду особо значительных размеров задержанного на него надели наручники, посадили в милицейский «газик» и повезли в вытрезвитель.
По дороге Фокин немножко протрезвел,
Конечно, сейчас было совсем другое дело. Афанасия хотели везти не в вытрезвитель, и совсем не те зеленые сержантики, недавно окончившие школу МВД.
Но и матерые волки из ФСБ часто ломали зубы о боевую выучку птенцов гнезда полковника Платонова.
К ночному клубу «Ариэль» они подъехали в шестом часу утра. Буквально за несколько минут до свертывания шоу-программ и выдворения загулявших посетителей, которых, судя по количеству припаркованных на клубной стоянке машин, оставалось не так мало.
В клуб пошли пятеро. Начальник Ковалевской охраны и трое его подчиненных и — все-таки Свиридов. Мало ли что, рассудил Владимир Иванович Ковалев.
Охранник на входе попытался было тормознуть их: дескать, мы скоро закрываемся! — но, увидев удостоверения федеральной службы безопасности, кивнул головой: проходите.
Начальник охраны Ковалева окинул взглядом полутемный зал и несколько извивающихся вокруг шестов обнаженных женских фигур в самом центре его и спросил Влада:
— Есть он тут?
Свиридов пристально всмотрелся в это карнавальное блуждание темных фигур в разлетающейся под сполохами мечущихся разноцветных лучей полутьме, прищурив глаза и потирая переносицу, словно это могло обострить его и без того прекрасное зрение.
Почти неосознанно глаза выхватили участок зала вокруг дальнего шеста, у которого работала довольно-таки габаритная и фигуристая дама в крошечных, «веревочных», как говорил в таких случаях Влад, трусиках.
У столика возле шеста с этой дамой он заметил человека в черной майке с цифрой «13» во всю спину. Тот сидел на стуле, широко раскинув ноги, и лениво швырял в танцующую перед ним даму фруктами. По всей видимости, это была или клубника, или крупная черешня, или сливы.
Под столиком копошилась еще одна дама, уткнувшаяся лицом куда-то в низ живота человека с номером «тринадцать» и делавшая характерные возвратно-поступательные движения. Настолько характерные, что не могло быть сомнения в роде услуг, которые она оказывала «тринадцатому».
Вокруг шеста блуждала еще одна мужская фигура — в расстегнутой на груди белой рубашке, со сбившимся набок галстуком. Свиридов тут же узнал американца.
Мистер Скотт,
Он ходил вокруг шеста и время от времени хватал танцовщицу за ее пышные прелести, при этом не забывая снабжать труженицу ночного фронта «зелененькими».
— Та-ак, — протянул Свиридов. — Кажется, нам туда.
— А этот пьяный болван с ним, что ли? — холодно проговорил начальник Ковалевской охраны и жестом показал своим людям, куда им следует направиться.
— Да, — саркастично ответил Влад. — Этот пьяный болван — небезызвестный Джекоб Скотт, режиссер Голливуда средней руки. Снимает отстойный ширпотреб.
…Фокин был полностью удовлетворен жизнью Он наелся, напился, и вообще — сытое довольство настолько переполняло его монументальный организм, что он почти не замечал усердствующей перед ним девицы, которая за сто позаимствованных у Джекоба баксов оказывала Афоне не обозначенные в реестре заведения секс-услуги.
Время от времени он поднимал глаза на вертящуюся перед ним толстуху, вокруг которой на полусогнутых бегал американец, и лениво кидал в нее морожеными фруктами, только что принесенными ему официантом.
Именно в этот момент он почувствовал, что на его плечо легла чья-то рука, а в затылок уперлось что-то холодное и твердое.
Он не раз в своей жизни ощущал подобное прикосновение и потому тут же — как ни пьян он был — тут же определил, что это дуло пистолета.
Он медленно повернул голову и тут же получил такой удар в основание черепа, что упал прямо на тонко взвизгнувшую девицу.
— Хорошо устроился, сука, — донеслось до него сквозь наплывший дурнотный туман, и Афанасий почувствовал, как на его запястьях защелкивают наручники.
Да что же это такое, гулко прогрохотало в голове Фокина — приличному человеку уже и отдохнуть нельзя!
…Откровенно говоря, Афанасий подумал, что на него напала служба безопасности клуба. Если бы он знал, как предположение, всплывшее в подогретом алкоголем мозгу, далеко от истины, возможно, что Фокин и не спровоцировал событий, последовавших непосредственно за тем, как на него надели наручники.
Но он не знал.
Его грубо подняли с пола, и тут.., вероятно, сотрудники ФСБ и сами не поняли, как эта заплетающаяся в собственных конечностях туша, эта куча рыхлого, до невозможности пропитанного алкоголем и дремотной расслабухой мяса вдруг по мановению ока превратилась в груду стальных мускулов.., как сгнившей бечевкой, жалобно звякнув, перервалась цепь наручников — и их главный, который и нанес Фокину тот самый единственный удар, отлетел метра на четыре и врезался в стену.