Подарок девушки по вызову
Шрифт:
Ковалев просто не дал бы этому делу хода. Но Михаил не учел одного…
— Что ты тоже спал с Иркой, — тихо проговорил Илья.
Владимир еле заметно кивнул, а потом спросил:
— Ты пойдешь на похороны Лизы?
— Нет!
— То есть Михаил и Ирина не отпускают тебя?
— Они говорят: иди, если хочешь. Но только без глупостей. Хотя.., лучше не стоит. Они начинаются через два часа, правда?
— Правда. Ты сейчас возвращаешься к.., ним?
Лицо Ильи внезапно дрогнуло и поплыло в страшной конвульсивной гримасе: очевидно, к душевной боли примешивалось еще и страдание
— Вот и женись после этого…
И он вспомнил, как еще в Лондоне, в засиженной клопами пятиразрядной (не путать с пятизвездочной) гостинице он и Фокин разглагольствовали о некоем средстве избавиться от непомерно затянувшейся «молодеческой резвости», побуждавшей их колесить по всему свету и не дававшей осесть в каком-то одном месте, обжиться и крепко пустить корни.
Фокин назвал это средство «лекарством от молодости». И в качестве такого лекарства Свиридов предложил женитьбу.
Влад посмотрел на постаревшее, разительно изменившееся серое лицо брата и подумал, что для Ильи женитьба в самом деле стала лекарством от молодости. В самом прямом смысле этого слова.
В самом прямом смысле — потому что снег на висках двадцатитрехлетнего Ильи Свиридова — тот снег, что сплошной стеной шел за окном — не растаял даже в тепле салона: виски Ильи стали седыми…
Влад почувствовал, как к его горлу подкатывает сухой колючий ком.., от ярости, от боли, от обиды за брата. Проклятая сука!.. Она использовала его бедного влюбленного брата как марионетку для удовлетворения своих кровавых противоестественных инстинктов!
Конечно, в этот момент Влад и не думал о том, что Ирина не так уж и виновата, что сама жуткая судьба «золотой девочки» толкала ее на путь преступления.
Он думал только об одном: что в жилах его брата течет сама Смерть, что организм борется с ней и непременно проиграет, если своевременно не дать Илье противоядия.
Свиридов повернулся к брату и сказал:
— Снимай куртку!
Илья поднял на него тусклые глаза и, словно не слышал фразы Влада, произнес:
— Ну, мне пора.
— Снимай куртку и джинсы и давай сюда свою шапку! — напористо проговорил Владимир.
— 3-зачем?
— Однажды твоя жена сказала мне, что я очень похож на тебя.., она сказала: будем считать, что я перепутала вас в темноте. Я хочу напомнить ей об этих словах. Лично. И немедленно.
— Да ты что, Влад?! Ты все испортишь! Нет.., я не хочу умирать!
— Ты веришь мне меньше, чем этим скотам? Ты думаешь, что они гарантированно дадут тебе противоядие, даже если я выполню заказ и…
— Не говори так! — воскликнул Илья. — Я не хочу слышать…
Вероятно, он хотел сказать: «Я не хочу слышать, когда про мою жену говорят такое! Что бы она ни делала, но она для меня одна!» — Свиридов прочел эти слова в его глазах.
— Илья, я не вижу иного выхода, — тихо проговорил Влад. — Я в совершенстве изучил твою мимику, твою жестикуляцию, интонации твоего голоса, твою походку. Наши фигуры почти идентичны, роста мы примерно одинакового, и ты знаешь мои актерские данные.., можно
— Я не позволю… — пробормотал Илюха. — Мне страшно. Не надо, Влад. Отпусти меня.
— Где их люди должны тебя встретить?
— Их машина стоит за углом.., темно-серый джип «Мицубиси-Паджеро», но я не пущу тебя.
— Вот видишь, ты уже кое-что и сказал, — спокойно проговорил Влад. — Не бойся, Илья. Все будет хорошо. Я все о них знаю, так что никаких неожиданностей не будет. Как же так.., неужели ты боишься поверить своему родному брату? Ведь Ирка верит же своему?
Илья тоскливо взглянул на Владимира и внезапно порывисто протянул ему шапку и начал расстегивать куртку.
— Вот и прекрасно, — сказал Влад. — А сейчас посмотрим, что приготовил мне господин Климов в этом замечательном кейсе…
— Где там этот приблудный?
— Как бы его там не заметелили. Не урыли.
— Не должен никто. Вроде там все схвачено. Отдать кейс — и все.
— А вон он идет, пацаны.
Ссутуленная фигура, ежась под порывами пронизывающего ветра, вынырнула из-за угла и направилась к темно-серому джипу «Мицубиси-Паджеро».
— Он?
— Да он, конечно.
— Проверь. Может, ему че подсунули, А то Михал предупредил…
Из джипа вышли два амбала и, схватив возвращенца под белы рученьки, обыскали его — и только после этого довольно бесцеремонно впихнули в салон джипа:
— Все чисто! Поехали!
Влад Свиридов (а в одежде Ильи был уже он) довольно больно стукнулся при этом локтем, но промолчал: считал, что открывать рот пока что ни к чему.
— Там на хвосте никто не сидит?
— Да вроде нет.
Амбалы Михаила оказались довольно-таки разговорчивыми для лиц их амплуа. Уже через два квартала самый толстый повернулся к Владу и сказал:
— Задвинь гляделки, дятел! — И, не дожидаясь, пока Свиридов надвинет шапочку на глаза, проделал требуемое сам, да так увлеченно, что нижний край шапки оказался где-то в районе свиридовского подбородка.
— Ты не очень его, Боцман… — лениво отозвался с переднего сиденья другой «брателло», — а то торкнешь не в меру, а потом отдувайся перед Михалом… он парень жесткий, прочистит тебе табло.
Боцман проворчал что-то, но Влада больше не трогал.
— Мало того, что ты попортил того здорового, который с ним был и щас в гараже с проломленной башкой валяется, — продолжал тем временем гоблин, — так ведь и этого покоцаешь.
Свиридов невольно покосился на толстяка, которого назвали Боцманом (сквозь шапочку можно было разглядеть его смутный силуэт): что, неужели эта груда сала с мясной прожилкой сумела одолеть Фокина?
— Та-ак, — протянул сидящий на переднем сиденье, — останови тут. Дальше я сам. Пошли, баклан.
И он, взяв Влада за руку, буквально выволок его из машины, а потом захлопнул дверь и махнул гоблинам рукой: поезжайте.
— Пойдем, — кивнул он Свиридову, — послушаем, что ты там такое сделал.