подарок для бывшего
Шрифт:
Мне просто надо немного поплакать. Совсем чуть-чуть. Еще минутку и станет легче. Я надеюсь на это. Должно стать легче.
Пожалуйста. Пусть перестанет быть так больно.
– Ай!
Моя душевная боль перерастает в физическую. Низ живота скручивает колючим спазмом. Будто миллион иголок проникают меня изнутри.
– Мамочки! – слезы вторым потоком пошли из глаз.
Как же больно! Что происходит?
Обнимаю руками колени, прижимаю сильнее к животу.
Ищу позу в которой станет чуточку легче. Секундное облегчение на выдохе и новая пронзающая боль
– Ай-ай-яй! Нет! Нет, пожалуйста!
На мой крик прибегает проснувшаяся мать. С испугом смотрит на меня, но не мешкает. Понимает сразу, что дело серьёзное. Действует очень быстро. Набирает экстренный номер сто три на своем сотовом и вызывает скорую помощь.
– Мамочка, мамочка, помоги мне, пожалуйста! Кажется, я его теряю. – Эти слова я шепчу последними прежде, чем упасть в обморок.
Глава 26.
Константин.
Наконец-то этот пятничный день подходит к концу. Самойлов из меня всю душу вытряс своими контактами. Это последний раз когда я работаю с ним. Клянусь!
Сейчас доеду домой, обниму моих любимое семейство и предложу всем вместе завалиться на диван для просмотра популярного мультфильма.
Не успеваю заглушить мотор, как на пороге уже появляется жена с сыном. Встречают, как в прочем и всегда. Это наша традиция. «Папа приехал с работы».
– Привет, мои родные! Как вы сегодня день провели? – я легонько обнимаю Веру за плечи и целую в щеку. Затем присаживаюсь на корточки и выставляю вперёд ладошку для сына. – Привет, чемпион.
– Папа, папа плиехал! – мелкий радостно даёт мне пять и тянется ручками к моей шее.
Подхватываю его подмышки и подбрасываю пару раз невысоко вверх. Естественно тут же ловлю мальчишку обратно. Ребёнок от «полета» заливается громким смехом.
– А у нас опять произошло страшное горе. Вот полюбуйся. – Вера снимает с Женьки кепку, и я вижу на лбу сына здоровенную шишку.
– Как же ты так, чемпион? – серьёзным голосом спрашиваю у сына. И терпеливо жду его ответа. Несмотря на то, что Жене всего два года, я общаюсь с ним как с равным.
– Бух! Ёб! – малыш ручкой бьет себя по лбу и корчит недовольную рожицу. По неосторожности попал себе ладошкой как раз по самому болящему участку шишки.
– Он погнался за Рексом, но не смог догнать. Ножкой зацепился за диван и рухнул на пол. – рассказывает Вера, пока мы идём все вместе в дом. – Никак не научится ручки вперёд выставлять. Да, Жень?
В отличие от меня, супруга с ребёнком общается именно как с малышом. Часто меняет интонации и тон голоса, коверкает слова на детский манер, чтобы что-то рассказать или спросить у сына. Вот, как сейчас:
– Лучки никак не хотят впелед тянуться, когда падаю, да? Да, мой шладенький?
После улицы сразу все вместе идём в ванную комнату мыть руки. Ещё один семейный ритуал. А уже с чистыми ручками после водных процедур направляемся на кухню.
И успеваем как раз вовремя. Духовой шкаф издает звуковой сигнал о том, что блюдо готово.
Я сажу Женьку
– Лоську! Лоську.
Вера раскладывает по тарелкам запеченный картофель с мясом. Я помогаю ей накрывать на стол, параллельно так же разогреваю для Женьки молочную кашу с ягодами.
Сейчас мы все вместе сядем за стол и будем ужинать.
По-джентельменски отодвигаю стул для Веры и помогаю ей сесть.
– Спасибо, дорогой. Приятного всем аппетита. – с улыбкой произносит моя красавица жена.
Я обхожу стол, глажу сынишку по голове и иду к своему месту.
Вдруг, откуда не возьмись, в доме раздаётся оглушающий раскат грома, затем мигает яркий разряд молнии.
Все вокруг меркнет и исчезает.
Остаюсь только я один.
Вокруг меня все те же кухня, стол, стулья. Только тарелки пусты, нет больше картофеля с мясом, нет салата, нет света. Вокруг все серое, бесцветное и безжизненное.
И главное — нет моей семьи. Больше нет.
– Женя! Вера! – кричу я, оглядываясь по сторонам. – Женя! Вера!
– Вера! – с громким криком я открываю глаза. Вижу перед собой знакомый, привычный серый потолок.
Я дома. Это всего лишь сон. Просто сон. Но такой реальный и такой желанный. Все там было так по-настоящему. Как я однажды представлял: дом, жена и родной сын.
Я никогда не был сентиментальным. Всегда прагматизм, скептицизм и реалисты были во главе моей сущности. Но сейчас я отчаянно хочу их отодвинуть на задний план и по-девичьи, сентиментально зажмурить глаза и отправить желание в небо.
Хочу, чтобы у меня появилась настоящая семья. Хочу чтобы стало реальностью: любимая жена, любимый сын и я с ними.
Встаю с постели и подхожу к окну. Светает. На часах начало пятого. Вдыхаю летний прохладный воздух и смотрю на догорающие садовые фонарики. В голове не пойми, что творится.
Сердце стучит как сумасшедшее, в грудной клетке ноет от давления. В области сердца остро колет иголками.
Что я за идиот? Как я мог вчера такой чуши наговорить Вере? Тяжёлый рабочий день и шоковое состояние – это глупые отмазки. Страшно подумать, что было бы, уйди Вера ушла вчера.
Во мне столько всего кипело: злость, недоверие, страх поверить и обмануться, боязнь быть обманутым, мизерная надежда, шок и миллиард сомнений. Всё кажется нереальным.
Под моей черепной коробке идёт отчаянная борьба между полученной вчера свежей информацией и, укоренившихся за много лет, собственных, нерушимых истин.
Как вот так просто взять и поверить в то, что я стану отцом? Я? Всего лишь после пары жарких ночей без презервативов. Как поверить в такое? Особенно когда мне последние пятнадцать лет различные врачи твердили обратное. И они же не давали никаких гарантий, что лечение поможет обязательно. Только вероятности, только крошечные шансы, что при длительном лечении и планомерных попытках возможно когда-нибудь что-то и получится.