Подарок для Градова
Шрифт:
Кое–как разминаю плечи, делаю руками мельницу, растягиваю шейные позвонки во все стороны. Умываюсь. Иметь собственный санузел в кабинете это супер.
Мятую рубашку благополучно прячу под пиджак. Теперь можно и в люди выходить.
– Кофе, Павел Юрьевич, аспирин? – сочувствующе–издевательски спрашивает Ренат, бариста.
– Кофе давай. Покрепче.
Пока мне готовится напиток, окидываю придирчивым взглядом зал, ищу следы нашего вчерашнего празднества. А молодцы мои ребята. Все чисто, столы и стулья на местах, картины и светильники целехоньки,
– Готово.
Передо мной появляется парящая вкусным ароматом чашка. Смакуя, пью. Сквозь раскалывающую пополам головную боль даже чувствую некое подобие удовольствия от напитка.
Нет, работать сегодня сил нет. Надо ехать домой, отсыпаться.
– Дай–ка мне вон ту, со звездочками, – указываю Ренату на бутылку коньяка у него за спиной. – И такси мне вызови.
– Момент, – исполняет бармен.
Забираю бутылку, хлопаю себя по карманам, проверяю наличие ключей и телефона. Пальцы в кармане натыкаются на тряпицу. Вытаскиваю маленький комок красного кружева. А–а–а, кошка–а! Подарок мой изумительный. Вспоминаю девицу в красном платье. Вот она бы меня сейчас здорово полечила!
Прячу трофей обратно, пока не спалился перед подчиненными.
– Все, меня сегодня нет, завтра – как получится, – предупреждаю Рената. Пусть расслабятся без начальства денек.
Похмелье, мать его за ногу, превратило меня в овоща. Это ж надо было так нажраться с пацанами. До утра с ними печень убивал. Слава богу, я жив и печень напряжно, но работает. Клянусь, больше не пью и не пою! Ну если только иногда и немного.
А, черт, Морозову на свадьбу почти уговорил, грех не отметить. Ладно, лечимся сейчас и соблюдаем диету до дня Икс. Кошку снова увижу, соблазню как вчера, м–м!
В промежутках между лекарством от похмелья и сном вчерашняя интрижка с моим подарком вспоминается приятным десертом – мало было, но очень вкусно.
День второй.
Могла бы и позвонить, найти предлог увидеться, трусики, например, забрать. Я бы невзначай настоял на повторении. Уверен, она была бы не против. Можно предоставить ей инициативу извиниться за пощечину. Губы свои суперские использовать по назначению.
От представшей картинки непроизвольно закатываю глаза. Боец в штанах готов к марш–броску в поисках кошки. Вах! Держись, Павел Юрьевич, держись!
День третий. Стойкая девчонка. Вредная. Хочет, чтобы я сам за ней побегал? Вот еще. Никогда ни за кем не бегал и не собираюсь.
Сучка.
Обычно, начиная со второго дня, телефон назойливо жужжит. Дамочки, поскакав на моем члене, желают многократного повторения. А тут, после одной горячей когтистой, молчок. Будто и не было. Я уж грешным делом начал думать, что кошка привиделась мне спьяну, но еще саднящие следы на спине говорят – была. Было. А еще трофей, как талисман, в кармане таскаю. Реально фетишистом стал.
– И че это мы не звоним, а? Кира, Кирочка, кошечка моя, – вместо того,
Отмазка, что кошка не знает номера, не прокатит. У Морозовой могла бы взять, на худой конец.
Кире либо реально не понравилось, в чем я сильно сомневаюсь, либо у нее на это есть серьезные причины. И эти причины мне вдруг до зуда в печенках хочется выяснить. Поняв, что к концу третьего дня весточки от Киры не дождусь, решаю, что пора мне самому напомнить ей о себе. Например, потребовать фотографии с вечера встречи. Имею право видеть запечатленные фейсы одноклассников. Они мне дороги как память.
Но сначала нужна информация.
Набираю Островского.
– Здарова, Никитос. Как сам?
– Привет, норм, – слышу в ответ деловой голос друга и по приятному стечению обстоятельств – частного детектива. Совсем недавно он рыл инфу на Вербина, бывшего мужа Морозовой. – Кого на сей раз пробиваем?
– Ахаха, молоток. Тебя не проведешь. Мысли на расстоянии читать научился.
– Так ты звонишь мне только по одной причине, – отвечает весело.
– Все–все, теперь буду мучаться угрызениями совести. Ты же знаешь, друг, я в долгу не останусь.
– Так ты еще с прошлым не рассчитался.
– Сплюсуем.
– Ладно, говори уже под кого роем.
– Меня интересует некая Кира Вертинская.
– Кира? – Никита неслабо удивился.
– Знаком? – прочищаю горло.
Глава 5. Градов. А кто у нас Кира?
Что это со мной? Уже не ревную ли я?
Какого хрена кошку знают все, кроме меня? Никитос так вообще удивился, будто я о его жене спросил.
– Кто ж не знает главного редактора рекламного журнала?
– Главного редактора рекламного журнала? – повторяю как попугай.
Походу, только я, лох, отстал от жизни и не знаю элементарного.
– Ну да. «Территория выбора». Не видел, что ли? Везде лежат – торговые центры, развлекательные, бутики, кафе, заправки…
Взгляд сместился на урну в углу. Сколько я этих журналов туда позакидывал, не открывая. Сколько раз Дениску, пиар–менеджера, бортанул с предложением разместить рекламу в печати. Зачем «Орхидее» реклама, если народ за неделю столики заказывает? На торжества запись на два месяца вперед ведется. Слава богу, поминки не проводим.
– Видел. Не думал, что он ее.
– Ага, ее. Так что, копнуть поглубже дамочку?
– Давай.
Минут десять как закончил разговор с Островским. Задумчиво кручусь в кресле, постукивая телефоном по столу.
Кира и главный редактор. А Морозова мне ее представила как фотографа. И Каретникова тоже Почему? Надо спросить.
Выбирая, кого пытать – Катерину или Ксению, останавливаюсь на Морозовой. Катюха хотя бы в штаны не лезет. К тому же надо узнать, на какое число ресторан бронировать на ее свадьбу с Полежаевым и решить, наконец, вопрос с кондитером.