Подарок для меня или Мы все еще Враги?
Шрифт:
– *цензуа*, - не удержался я от реплики в адрес брата.
В палату вошел доктор.
– Доброе утро, Ростислав, - поприветствовал он меня. Потом, посмотрев на Сеню и Машу, нахмурился, - Девушка, не припомню, чтобы Вы у нас работали.
– А она личный лечащий доктор пациента, - вставил реплику брат, улыбаясь, - Я главврача предупрежу.
– Ну, коли так, - пробормотал доктор, - Только надеюсь, моему пациенту
– Нет, - сказал я, лукаво улыбнулся, и уже громче, так, чтобы Машка слышала каждое мое слово, четко произнес, - Видите ли, доктор, у меня существенный прогресс в общем состоянии наметился.
– И какой?
– серьезно спросил доктор.
– Стояк, - еще громче сказал я. Сеня заржал, Машка покраснела.
– Дурак, - пробормотала она, отворачиваясь к окну.
– Это замечательно!
– спокойно заявил врач, ничуть не смутившись, - Вы не будете против, если я Вашу даму попрошу других больных посетить? Кто знает, может быть и они такими стремительными темпами пойдут на поправку.
– Доктор, я могу и в глаз двинуть, - грозно сообщил я. В ответ все присутствующие засмеялись, вот только мне было совсем не до смеха.
Не до смеха мне было каждый день, проведенный в больнице. Казалось, моя маленькая поганка решила меня извести. Мало что она все время щеголяла в халатике, под которым ничего не было, кроме нижнего белья, так еще и кокетничала со всеми, начиная от мед. персонала, заканчивая посетителями. Положение усугубляло то, что она не позволяла мне к себе прикасаться. Абсолютно. Исключались даже легкие прикосновения к рукам или к лицу. Порой мне до зуда на ладонях, хотелось провести по ее щеке, поцеловать. Но нет! На все мои уговоры приблизиться, она либо игнорировала меня, либо подходила, но становилась так, что я никак не мог дотянуться. Ног я все еще не чувствовал несмотря на положительные прогнозы докторов. Меня это убивало. Врач говорил, что нужно время.
Единственным наслаждением являлся массаж в Машкином исполнении. Я млел от счастья, даже не чувствуя ее прикосновений к ногам, но зная, что она их касается... В общем, моей постоянной спутницей на больничной койке была эрекция, заставляющая стонать в подушку.
– Машка, как только я встану, я тебе буду мстить так долго и тщательно, что...
– начинал угрожать я в такие моменты. В ответ она только снисходительно улыбалась, либо бросала дерзкие фразы в адрес моих интеллектуальных способностей. Многократно пытался начать разговор о том злополучном телефонном разговоре и о своем поступке. Чувствовал, что Мария обижена и зла на меня. Но она только прерывала мои слова, отвечая, что не хочет говорить на эту тему.
Так мы и проводили время в клинике. Она вносила в мою жизнь эмоции, которые порой выплескивались через край. Но в то же время я чувствовал покой и какую-то тихую радость от того, что она со мной, что могу ее видеть, слышать ее голос, читающий мне вслух своды законов и кодексы. Однажды Машка попросила Клима дать какое-нибудь задание мне.
– Чтобы мозг совсем не атрофировался, - пояснила она свою просьбу. Клим принес бумаги. Мы с Марией обсуждали контракты с юридической стороны, она все печатала в ноутбуке. В общем, плодами нашего тандема брат был вполне доволен.
– Маш, чтобы ты не думала, - тихо сказал брат, - Славка любит тебя.
– Я знаю, - тихо выдохнула Машенька,- просто мне больно от того, что он не доверял мне. Вместо того, чтобы преодолеть трудности вместе, он решил вычеркнуть меня из своей жизни. Это больно.
– Маш, он просто не хотел связывать тебя, - вступился за меня Клим. Тоже мне, психолог!
– Клим, а если бы я оказалась на его месте? Он бы от меня отказался?
– прервала Машка слова Клима.
– Нет, - уверенно произнес брат.
– Тогда почему я должна поступить иначе?
– громче проговорила Маша, и уже тише добавила, - Я не хочу возвращаться к этой теме.
– Маш, - все-таки начал говорить брат, - я не могу все так оставить, благодаря ему, я остался жив. Вот только цена, которую он заплатил за мою жизнь, оказалась слишком велика. И я тебя предупреждаю, я сделаю все, чтобы он вновь был счастлив. С тобой.
В палате повисло тяжелое молчание.
– Ладно, Мария Романовна, - наконец ответил Клим, - Передай брату, что я заходил. Что-нибудь нужно еще?
– Нет, кажется, - ответила Мария, - Если что, я позвоню.
Клим ушел, а я лежал, продолжая делать вид, что сплю. Мозг продолжал анализировать услышанное. Несмотря на то, что малышка со мной, она меня так и не простила.
Я лежал в больнице, с каждым днем мне становилось лучше. Радости и счастью не было предела, когда стало ясно, что ходить я все-таки буду. Ноги начали приобретать чувствительность, врачи обещали запатентовать метод по возвращению подвижности по системе Славянской М.Р. На что я отвечал хмурыми взглядами, а Мария лучезарными улыбками.
Однажды все-таки изловчился поймать Машку за руку и притянуть к себе. Она недолго сопротивлялась, скорее для вида, но потом я прервал поток ее ругательств поцелуем. С наслаждением касаясь ее нежных и таких желанных губ. Если бы не громкое покашливание доктора, я бы так и не выпустил свою жертву.
Теперь время бежало незаметно, с каждым днем мое здоровье улучшалось. Стимулом служили редкие поцелуи, которые мне удавалось получать от моей строптивой малышки. В ответ на ее хмурые взгляды и бранные слова, только смеялся. И каждый день говорил, как я ее люблю. Но ни разу не получил ответное признание. Было больно. Невыносимо. Но я терпел, радуясь уже одному ее присутствию.
К концу лета мне уже разрешили вставать. Машка целыми днями проводила со мной, изредка уезжая домой, к родителям. В ее отсутствие начинал по ней скучать. С каждым разом ее отлучки становились все чаще и продолжительнее. Заметил, что чем лучше мне становилось, тем чаще она отсутствовала. Ее возвращений ждал в коридоре, прислонившись к окну или к стене. За что получал нагоняй от доктора и от моей маленькой фурии. Но каждый раз улыбался, увидев ее, спешащей по коридору ко мне.