Подарок из Африки

Шифнер Любовь

Ребёнок с удовольствием извлёк из пакета горсть конфет и снова уселся перед телевизором. Вскоре появилась Симона, в руках она держала тарелку с бутербродами и кофейник. Вика к еде не притронулась, лишь пригубила чашку с напитком, отдалённо напоминающим кофе.

– Да ты не переживай, перекуси с дороги, - пожалела девушку Симона. – Я сама угодила в сети к этому проходимцу

и родила от него двоих детей.

– У вас есть ещё дочь? – удивилась Вика.

– Да, ей семнадцать лет.

– Когда же Монифа успел двумя детьми обзавестись? Он мне говорил, что ему тридцать лет. Да и выглядит он молодо.

– Это значит, что он хорошо сохранился, - усмехнулась Симона. – Ему в следующем году сорок стукнет. А чего ему стареть, если он никогда по-настоящему не работал, да на всём готовом живёт. Много раз я его прогоняла, - продолжила женщина свой грустный рассказ. – Каждый раз он возвращался и просился обратно. Обещал найти работу, но так и шатается без дела.

– Как же он очутился в Кёльне? – поинтересовалась Вика.

– Его соплеменники живут почти во всех немецких городах. Вот он добрался и до твоего города.

– Похоже это так. На городской дискотеке мы с ним познакомились.

– Со мной он познакомился не на танцах, а на улице, - вспомнила Симона. – Ты не думай, что я всегда была такой измождённой и старой. Восемнадцать лет назад я была ещё привлекательной женщиной с пышными белокурыми волосами, - похвасталась она.
– Монифа тогда прибыл в наш город в качестве беженца из Кении. Двух слов он не мог тогда связать по-немецки, кое-как выдавил фразу, спрашивая у меня, как найти какое-то социальное ведомство. До сих пор для меня загадка, чем он сумел меня так увлечь? Скорее всего, своим бойким нравом. Да и внешностью он выделялся: статный, крепкий. Впрочем, чего тебе рассказывать, сама знаешь, - подчеркнула Симона. – Только вот беда, о семье не заботится. Всё тяну на себе.

– Вы, наверное, на социальном пособии живёте?

– Монифе ничего не платят, а мы с детьми на питание и за жильё получаем от социального ведомства,

да ещё я прирабатываю - лестницы чужие убираю.

Послышалось звяканье ключа в двери.

– А вот и хозяин пожаловал, - воскликнула Симона.

Когда Монифа зашёл в комнату, то замер от неожиданности.

– Халявщик приехал, - проговорил он нарочито весело, поглядывая на Вику. – Это сестра моего друга, - пояснил он Симоне.

– Перестань врать. Вика мне всё рассказала.

Несмотря на драматичность ситуации, нежданная гостья еле удерживалась от смеха, вспомнив своё объяснение слова «халявщик».

Монифа оправдываться не стал.

– Я вижу, что вам и без меня не скучно, - заметил он и, хлопнув дверью, вышел из квартиры.

– Теперь пойдёт к кому-нибудь из своих соплеменников или к очередной любовнице, - предположила Симона. – Но через день-другой обязательно вернётся. Долго он нигде не задерживается.

Вика долго ворочалась на жёстком диване перед тем, как заснуть, а утром спозаранку отправилась в обратный путь, отказавшись от предложенного Симоной кофе.

– Когда собираешься перебираться к мужу? – пошутил отец, увидев Вику дома.

– Никакой он мне не муж, - заявила девушка. – И вообще у нас с ним всё кончено.

Но Монифа так не думал. Через неделю он позвонил.

– Сокровище моё! – обратился он к Вике. – Я всё осознал и принял решение.

– Меня твоё решение не интересует, - возразила девушка.

– Вика, выслушай меня. Вы мне с Алексом очень нужны, - крикнул он в трубку. – Поэтому я готов приехать к вам насовсем и навсегда.

Подошла мать и строго потребовала:

– Если это Монифа, то скажи ему, чтобы его ноги у нас больше не было.

– Что сказала твоя мать? – с надеждой спросил жених.

– Она сказала, чтобы ты никогда к нам не приезжал. И я тоже не хочу тебя видеть, - прервала разговор Вика.

У неё не было ни времени, ни желания говорить с Монифой. Она собиралась на карнавал.