Подарок из Преисподней
Шрифт:
— Зачем? — алые щелки сверкнули из-под графитного цвета ресниц.
— За надом! — буркнула я себе под нос, прижав к груди тетрадь, а вслух сказала: — Заинтересовало. Почитать хочу. Оставь ее мне и считай, что она сгорела, — ушастая морда, высунувшаяся из-за моей спины, активно закачала головой, поддерживая предложение.
— Ты… — начал собеседник.
— Ну, подариии! — изобразив самую милую улыбку из своего дежурного арсенала, протянула я.
— Нет! — очнулся Кама.
— Забирай, — коротко бросил светловолосый и, развернувшись, зашагал прочь. — Считай, что это
— Ась? — радость легкой победы быстро покидала меня, уступая место нехорошему предчувствию.
Какая еще свадьба? Почему я не в курсе? И причем тут моя подгоревшая добыча?
— Катя… — брюнет подошел ко мне и взял за руку, за ту самую, на которой красовался его браслет.
— Кстати о птичках, — приподняла бровь я. — Зачем… — фраза моя канула в тишину, внезапно накатившую на помещение, словно в бездонный колодец.
Я видела, как у дальней стены в каменный бассейн падает вода, но не слышала ее шума. Парень, держа мою ладонь в своей, что-то говорил, но у меня не получалось разобрать его слова по губам. Ни шагов, ни дыхания, ни стука вновь взбрыкнувшего сердца… А потом откуда-то сверху полился голос: красивый и властный, торжественный и чуть-чуть насмешливый, а главное, женский.
— Условия Заветного Дара* соблюдены. Ваша свадьба, Арацельс, состоится в храме через три условных дня*. Поздравляю, мой мальчик!
Невидимая незнакомка замолчала, и мир вокруг взорвался звуками, самым занятным из которых был яростный рык развернувшегося на сто восемьдесят градусов блондина. Общий смысл его продолжительной тирады после применения цензуры сводился к фразе: "Какого демона ты привел ее сюда, если она не приняла твой браслет?!" Впрочем, ответ меня тоже впечатлил. У Камы проснулся не просто дар речи, но и дар ненормативной лексики! Если опустить все неприличные обороты, то его фраза примерно звучала так: "А какого демона ты вздумал делать ей подарок?!"
— М-да… — пробормотала я, слушая их обмен "любезностями".
— Ввввииии… — согласно пискнул мне в ухо перебравшийся на любимое плечо Ринго.
— Пойдем, что ли, отсюда? — предложила я зверьку, тот согласно кивнул. — А куда? — тонкая лапка указала на темный арочный проход в противоположной водопаду стороне. Туда я и побрела, плюнув на ругающихся мужчин. Авось не вспомнят обо мне, и мы спокойно выберемся на свет божий из этих подземных катакомб.
Ну… или я, наконец, проснусь.
Арацельс прислонился спиной к каменной стене коридора и, чуть запрокинув голову, прижался затылком к ее прохладной поверхности. Лучше, так гораздо лучше… Когда она не смотрит на него своими прищуренными глазами из-под спутанных завитков растрепавшихся волос. Когда не спрашивает, не розыгрыш ли это, и не пытается объяснить происходящее с точки зрения здравого смысла. Какой к демону смысл? Для нее, для девушки из шестого мира. Он до боли сжал кулаки, чтобы избавиться от дрожи в руках. Напряжение искало выход, заставляя темно-серый камень расцветать белоснежной паутиной инея. Ажурная сеть ледяных кристаллов медленно разрасталась, рисуя причудливый узор вокруг его застывшей фигуры.
— Перестань
Он привалился плечом к двери комнаты, в которую некоторое время назад они привели Катю. Он стоял так вовсе не для того, чтобы не позволить ей выйти. Да она и не стремилась к этому. Просто ему, как и его другу, сейчас было совершенно необходимо на что-нибудь опереться. Чтобы отдохнуть, чтобы успокоиться… чтобы подумать.
Резко оттолкнувшись от стены, блондин нехорошо сверкнул глазами и ответил в той же мрачной манере:
— Непроизвольный выплеск. Тебе спасибо, — его губы тронула бледная улыбка. Скорее грустная, чем ироничная, — удружил.
— Это все из-за тебя… — начал Кама, но собеседник раздраженно махнул рукой и поморщился.
Проглотив готовые сорваться с языка обвинения, черноволосый закусил губу и посмотрел на своего оппонента таким убитым взглядом, что Арацельс повторно скривился. Его бесила сложившаяся ситуация, бесила и расстраивала одновременно. Он поклялся себе, что никогда не приведет в Карнаэл Арэ, никогда не воспользуется законом Заветного Дара, никогда…
Единственным предметом, созданным собственными руками и впитавшим кусочек его души — была та самая злополучная тетрадь. Обрывки мыслей, чувств… надежды и разочарования, его внутренний мир, его полная жутких противоречий жизнь — слово за слово все это ложилось отрывистыми строчками на чистые листы. Сборник стихов? Нет, скорее зашифрованный в рифмованных образах дневник. Только он мог стать Заветным Даром. И потому его следовало уничтожить. Давно следовало, но… не вышло.
Какое же все-таки извращенное чувство юмора у судьбы. Именно сегодня он решился отдать закованную в белый переплет частицу себя на съедение алым языкам пламени. Прожорливым и горячим. Они обратили бы в пепел мысли, застывшие на страницах, и умерли бы в снежном капкане его грусти. Но цепочка роковых случайностей, слишком уж похожих на закономерности, убила на корню все его планы.
Да, Арацельс не приводил Арэ в Карнаэл, за него это сделал другой. И приговоренный к смерти Заветный Дар, вопреки желанию создателя, достиг-таки своего адресата. Если бы он только знал, что выточенный Камой браслет на тонком запястье девушки не принят Катериной. Если бы…
— Что ты ей принес? — озвученный тихим голосом вопрос заставил Каму вздрогнуть.
— Шоколад и вино. Она обрадовалась, сказала, что любит… — он ожидал чего угодно, но только не разговоров о еде. И зачем спрашивать? Мог бы в пакеты заглянуть, раз это так важно.
На душе у парня скребли кошки. Сегодняшний день можно было смело вписывать в историю его жизни как самый ужасный из всех. Из-за собственной оплошности он одним махом лишился невесты, на поиск которой потратил весь годовой запас выходных дней, и… подставил друга. От осознания всего этого хотелось удавиться.
— Вино-то зачем? — Арацельс прикрыл ладонью глаза, раздумывая над тем, что ему потом делать с девчонкой, которая сейчас в компании Ринго лакомится шоколадом и потихоньку надирается в его личной каэре*.