Подарок командиру (сборник)
Шрифт:
Имя Александра Сергеевича Луганского к тому времени было хорошо известно во всей нашей 11-й отдельной гвардейской танковой бригаде. Молодой лейтенант, с курчавыми густыми волосами, с приятной, располагающей улыбкой, был любимцем танкистов, общительным собеседником, умеющим бросить и острую шутку, и вставить дельное замечание. Несмотря на молодость, жизнь многому научила его. Грудь Луганского украшали ордена и медали — свидетельство его бесстрашия и мужества.
Ему исполнился двадцать один, когда началась война. Она застала его у самой границы. Со своим
И именно здесь случилось то, о чем мы узнали. Было это 23 августа 1942 года. Экипаж тяжелого танка «КВ» занимал оборону на правом фланге роты на скатах высоты 128,2. С утра палило солнце. В танке было душно. Гитлеровцы не проявляли активности, и было относительно тихо.
— Я, пожалуй, выберусь на воздух, — сказал командир танка Луганский.
В машине остались механик-водитель Иван Лубов, башенный стрелок Василий Иванов и радист Иван Чудин. Некоторое время они сидели молча, посматривая на впередилежащую местность.
— А знаете, друзья, что сегодня за день? — спросил Лубов.
— День, как и вчерашний, такой же душный, — отозвался Чудин.
— Не об этом, — возразил Лубов. — У нашего командира сегодня-то день рождения.
— Да ну? — удивился Иванов. — Знаешь и молчишь. Вот бы подарочек какой организовать, да только где он, магазин-то?
— Что верно, то верно, — согласился Лубов. — Тут может быть только одно — поздравить человека, пожелать дожить до нашей победы.
И в это время они увидели, как к их танку пробирались двое. В руках одного было ведро, сверху замотанное полотном, у другого — сверток. Это были парторг батальона капитан Юдин и старшина.
— А не подарочек ли они принесли? — спросил Чудин.
Старшина поставил ведро рядом с гусеницей, где сидел Луганский, а Юдин положил сверху ведра сверток. Уселись.
— Ну и жарища! — сказал Юдин.
— Парит, как перед дождем, — заметил Луганский. — В танке дышать нечем.
— Пусть вылезают и остальные, — посоветовал Юдин. — Оставь одного для наблюдения, а остальных давай сюда.
Когда Лубов и Чудин вылезли из машины, Юдин немного торжественно и взволнованно начал:
— Александр Сергеевич, дорогой. Разреши нам, боевым друзьям, от души поздравить тебя с днем рождения…
— Воздух! — крикнул высунувшийся из башни Иванов.
Шесть «юнкерсов» незаметно подобрались со стороны солнца и, развернувшись, пошли в пикирование. Лубов и Чудин юркнули в танк. Луганский, Юдин и старшина забрались под днище мощного «КВ».
Через секунду-другую заходила ходуном земля, взметнулись огненные столбы, все заволокло дымом и пылью. За первой партией бомб начали рваться другие. Одна из них угодила в маску танковой пушки, скользнула по ней и ахнула рядом. Многотонный «КВ» на какой-то миг вроде бы приподнялся и тут же грузно осел. В голове у Луганского все замутилось, завертелось. Стало тяжело дышать, невозможно было шевельнуться. Такое же чувство испытывал и Семен Юдин.
Когда разорвались последние бомбы, Лубов отбросил люк механика. Перед его глазами зияла и дымилась огромная воронка. «Что с ними?» — тревожно подумал он, с трудом выбираясь из танка. Через верхний люк вылезли остальные члены экипажа. Луганский и Юдин, придавленные стальным днищем, лежали не подавая голоса. Старшина, оказавшийся ближе к корме, выбрался сравнительно легко. Надо немедленно вытаскивать Юдина и Луганского. Вперед тянуть нельзя — мешала вывороченная земля. Оставалось одно — извлекать назад, к корме. Лубов полез под танк. Но пробраться смог лишь до того места, где лежал старшина. Дальше просвет был настолько мал, что Лубов пробиться никак не мог.
— Лопату, быстрее лопату! — крикнул он.
Ребята подали лопату. Лубов начал энергично подкапывать борозду, чтобы облегчить эвакуацию офицеров. Когда борозда была готова, Лубов ухватился за чьи-то ноги и потянул их на себя. Луганский тяжело застонал. Лубов, зацепившись носком сапога за трак гусеницы, напружинился, потянул еще. С большим трудом ему удалось втянуть своего командира в борозду. Луганского извлекли. Он был бледен. Под танком оставался Юдин. Он лежал правее Луганского и чуть дальше к носовой части танка. Опять пошла в ход лопатка. С невероятным усилием вытащили и Юдина.
У пострадавших текла кровь изо рта, оба тяжело дышали. Ребята вытащили из танка флягу с водой. Пришло немало тревожных минут, прежде чем офицеры пришли в себя.
Отдышавшись, сполоснув лицо, Юдин с трудом сказал:
— И все же я хочу поздравить тебя, Саша, с днем рождения. — И они крепко обнялись, по-мужски скупо расцеловались.
Только теперь старшина вспомнил о ведре. Он кинулся к танку. Ведро валялось на боку. Душистый украинский борщ, который старшина нес имениннику и его экипажу, красным пятном расползся по земле. Старшина с сожалением посмотрел на пятно, поднял сверток. В нем чудом уцелели две бутылки вина, банка консервов и буханка хлеба.
… — С днем рождения! — сказал Юдин.
— Спасибо, дорогие друзья, что не забыли в такой день, — и Луганский приложился к кружке.
Но в воздухе опять появились вражеские самолеты. Юдин и старшина побежали в траншею. Луганский с подчиненными скрылись в танке. За бомбежкой начался артиллерийский обстрел. А потом показались немецкие танки. Их было восемнадцать. Они шли на большой скорости. Экипаж приготовился к встрече «гостей». Луганский по-прежнему испытывал тяжелую боль в груди, но внимательно следил за вражескими машинами. Иванов зарядил пушку и не сводил перекрестия прицела с головного танка. Он напряженно ждал команды.
— Огонь! — скомандовал Луганский, и в тот же миг грохнул выстрел. Снаряд точно угодил в цель. Танк стал, и из него повалил дым.
— Огонь! — еще раз скомандовал Луганский. Второй снаряд разорвался рядом с немецким танком. Обнаружив «КВ», гитлеровцы открыли стрельбу по позиции Луганского. Но мощная броня не поддавалась осколкам, барабанившим по борту. Прямо же попасть в танк гитлеровцы не могли. Куча земли, выброшенная бомбой, прикрывала лобовую часть танка. Бой длился несколько часов.