Подарок Мэрилин Монро. Смертельный аромат №5
Шрифт:
Однако этим планам не было суждено реализоваться.
Когда в квартирке Молли о присутствии Эдварда напоминала лишь коротенькая записка, а сам Томпсон, усевшись за руль, собирался завести двигатель, за его спиной вдруг раздалось:
– Допрыгался, чертов мудак….
Прижатый к затылку пистолет красноречиво свидетельствовал о том же самом: конец тебе, парень.
Рефлексы тренированного тела срабатывают раньше мозга.
Секунда – и оружие уже выбито, а Эдвард, перемахнув на заднее сиденье, впечатывает
– Извините, босс. Вы, как обычно, – Эдди нагнулся, поднял пистолет и вздохнул: из разбитой губы шефа сочится кровь, – неожиданны, непредсказуемы. Не понимаю, вы что, не доверяете мне? Неужели нельзя просто позвонить и договориться о встрече?
– Можно. – Шеф подвигал челюстью, удовлетворенно кивнул: не сломана. – Но тогда я не буду знать, по-прежнему ли мой агент в хорошей форме.
– Когда-нибудь такая проверка плохо закончится. Я вас грохну!
– Малыш, все мы когда-нибудь плохо кончим. В финале любой жизни – полная задница.
Эдвард привычно гоготнул, делая вид, что в полном восторге от незамысловатого юмора босса.
Конечно, шуточки у него дурацкие и не смешные.
Да и само обращение «Малыш» к парню ростом больше шести футов [1] , в то время, как у самого шефа едва наберется пять с половиной [2] , тоже выглядит, мягко говоря, нелепо. Однако босс – это босс, конфликтовать с ним бессмысленно по ряду причин. В спецотделе на такие шалости смотрят строго. Агент, не умеющий выстроить ровные отношения с руководством, никогда не перейдет к кураторству сети. А ведь, что ни говори, не всю же жизнь подставлять свою задницу там, где припекает; зрелый возраст не за горами, и захочется более спокойного занятия. К тому же все-таки босс – мужик не вредный. Кажется, он пересмотрел боевиков, чувствует себя Брюсом Уиллисом и Сильвестром Сталонне одновременно, имеет тягу к красивым жестам вроде внезапных появлений. Люди невысокого роста особенно стараются выделиться, обратить на себя внимание. Но в данном конкретном случае это в какой-то степени действительно бодрит…
1
Больше 190 см.
2
165 см.
– Что за работенку вы для меня приготовили? – поинтересовался Эдвард, чувствуя, как все его тело наполняется энергией радостного предвкушения. – Я болтаюсь без дела уже полгода. Надоело, хочу порезвиться!
– Порезвиться? Это можно, если осторожно. Только для начала тебе придется засунуть свои кулаки себе в зад и думать головой. Надеюсь, Малыш, ты умеешь это делать. На карту поставлено слишком много. Я бы даже сказал – это самое крутое твое задание. Ты должен отстоять честь Америки…
Эдвард слушал босса и едва сдерживался, чтобы не расхохотаться ему прямо в лицо.
Честь Америки! Интересы Соединенных Штатов!
За высокопарными словами скрывалась старая малоинтересная история…
– Искать Хуссейна было круче, –
– Поверь, если ты не найдешь то, о чем я говорю, – последствия для Америки будут намного серьезнее, чем угроза Ирака. Наша великая демократия разрушится, как карточный домик. Мы диктуем правила миру. И мы должны быть безупречны, иначе нам никто не поверит. А если мы не можем быть безупречны, то мы должны, по крайней мере, выглядеть так, быть вне всяких подозрений!
– Я понял, шеф. Задание будет выполнено.
Босс удовлетворенно кивнул белобрысой, коротко остриженной головой:
– Я не сомневаюсь в тебе, Эдди. И помни: все очень, очень серьезно. В ходе выполнения этого задания ты можешь прибегать к любым средствам, вплоть до физического уничтожения. Также к твоим услугам, как и обычно, специальная аппаратура, неограниченный кредит. И самые смышленые из наших ребятишек. Задействуй все ресурсы по полной программе!..
Глава 1
1958 год, Нью-Йорк, Гарри Уильямс
Садовник Гарри Уильямс вытер рукавом синего комбинезона вспотевший лоб и неодобрительно покачал головой.
Ну и погодка!
Это просто черт знает что творится!
Еще нет и девяти часов, а солнце жарит, как сумасшедшее. В высоком синем небе ни облачка. Плотный и густой, словно желе, воздух, кажется, не вдыхается – глотается, обжигая легкие. Хочется почувствовать на мокром соленом лице хотя бы робкое прикосновение прохладного ветерка с Атлантики. Но ветра нет. Есть только раскаленные потоки солнечных лучей, обрушивающиеся на все живое стремительной неукротимой Ниагарой.
Да уж, такая жара явно не на пользу саду доктора Барбары Мэй. Зеленый аккуратно подстриженный газон начинает слегка желтеть. Кусты бордовых и белых роз, высаженные вдоль вымощенной булыжником дорожки, могут пожухнуть. А дивные голубые гортензии и розовые магнолии, посаженные по распоряжению миссис Мэй вплотную к окнам кабинета (поэтому изнутри дома кажется, как будто бы с первыми лучами солнца ярко вспыхивает разноцветными гроздьями цветочный фейерверк), уже теперь печально наклонили головки. И это несмотря на долгий вечерний полив!
– Сейчас, сейчас, бедняжечки, – пробормотал Гарри, торопливо разматывая черный толстый шланг. – Не дело это, конечно, по жаре вас поливать. Но разве есть выбор! До заката вы не протянете.
Прижав к ледяной струе палец, Гарри направил поток воды к корням растений и глубоко вздохнул.
С этим чертовым летом все не заладилось с самого начала! Сначала из лечебницы сбежал пациент и поломал кусты жасмина. Потом погода раскалилась, как пышущая жаром печь. Говорят, Нью— Йорк задыхается от жары, под колесами автомобилей плавится асфальт, и даже стекла лопаются, как мыльные пузыри. Впрочем, здесь, в пригороде, не легче. Сад доктора Мэй требует все больше усилий. Приходится заниматься растениями с утра до вечера. А разве есть результат?! Все вянет прямо на глазах!
«Мне даже стыдно встречаться с ребятами в баре, – размышлял Гарри, окатывая листву мелкой россыпью брызг. Капельки воды, поймав солнечные лучи, наполнялись бриллиантовым многоцветием, а над кустами уже появился яркий мостик радуги. – Зайдешь пропустить стаканчик, послушаешь, как поживают друзья. У Джонни на бензоколонке все о’кей; и плотник Джек доволен жизнью; про Зака, водителя, и говорить не приходится – когда дела не в порядке, новый грузовик не покупают. Потом ребята спрашивают: «А ты как поживаешь, старина Гарри?» И что мне отвечать? Гортензии опять посохли?»