Подарок с подвохом

Красовская Марианна

Джоханн взял местное хозяйство в свои руки и через пару недель был уже полноправным “надсмотрщиком”. Рабы его боялись. Он был крупнее любого из них и, в отличие от Доры, не стеснялся раздавать затрещины направо и налево. К тому же оказалось, что рабский чип подчиняется всякому, кто имеет право приказывать. Он довольно быстро уговорил старушку назначить его старшим по имению… и тут уж никто не смел ему больше возразить.

Все это никак не помогало ему в исследованиях, но и ладно. Он побудет с другой стороны. Отчет уж как-нибудь напишет, тем более, что он – глава

департамента межпланетного взаимодействия, а не какой-то там рядовой.

Весть о прибытии внучки Доры Джоханн воспринял даже с любопытством и одобрением: неужели у родни хватило мозгов сообразить, что старушке давно нужна помощь? Тут такое имение, давно пора назначить кого-то более шустрого им управлять!

А потом все пошло наперекосяк.

Во-первых, вышеуказанная девица была просто красоткой. Все, как он любил: пухленькая, среднего роста, с пушистыми каштановыми волосами, острым носиком и совершенно умопомрачительными губами. А во-вторых, она была форменной истеричкой.

И еще помыкала им, Джоханном, с первых же минут.

Как она вырвала у него ружье, это нужно было видеть! Ни капли не боялась. Да его собственные подчиненные от одного взгляда вытягивались в струнку, забывая свое имя!

Он знал, что нужно терпеть. В конце концов, это его работа, всего лишь работа. Временная. Шесть недель, уже даже четыре. Нужно расслабиться и получать удовольствие— именно так сам Йоррисон наставлял своих подчинённых перед очередным заданием под прикрытием.

– Ты поможешь мне искупаться, – заявила чокнутая барышня, имени которой он даже не запомнил.

Джоханн остолбенел. Она серьезно? У неё вообще нет таких понятий, как застенчивость и целомудрие? Она всерьёз собирается принимать ванну в присутствии незнакомца?

– Ты раб. Мужчиной ты будешь, когда я прикажу.

Н’илунг был старомоден. Он не бил женщин, даже преступниц. Он не оскорблял их. И никогда за ними не подглядывал, даже в голову подобное ему не приходило. А теперь ему вдруг захотелось схватить дурную бабу за плечи и хорошенько ее встряхнуть. И обругать. Или… нет, такого он себе точно никогда не позволял даже в мыслях!

– Если включить в кухне водонагреватель, то можно наполнить какой-нибудь таз, – пробормотал он, откровенно растерявшись перед внучкой хозяйки. – Я поищу подходящую ёмкость.

– Уж будь так любезен.

В кладовке нашлась небольшая медная ванна. Кажется, раритет. Непонятно, зачем она там хранилась. Возможно, для такого случая, как сегодня?

Джоханн поставил ванну посередине большой кухни, рядом приспособил табурет. Зажег свечи, коих в усадьбе было достаточное количество. Запер дверь: мало ли, кто проснётся из рабов и заявится в кухню – он же убьёт этого несчастного на месте!

Включил генератор и водонагреватель. Набрал воды в ведро, вылил в ванну. Набрал ещё, обернулся и едва не задохнулся от увиденного: она раздевалась, быстро и без всякого смущения.

– Мне уйти? – прохрипел он, быстро отворачиваясь и радуясь, что на чёрной коже не бывает румянца, хотя у него загорелись даже уши.

– А кто будет меня поливать? – удивилась девушка. – подземные

демоны, что ты жмёшься, как девственница на медосмотре? Я такая страшная? Открой глаза и вылей уде ведро.

– Да. Нет. В смысле, не страшная.

Йоханн, стараясь не пялиться, быстро наполнил ванну до половины.

А она просто красотка! Полная грудь, крутые бёдра, тонкая талия… гладкая везде, он не хотел, но заметил. А еще у неё веснушки на плечах, и это послужило последней каплей. Тело среагировало быстро и очень однозначно. И скрыть конфуз было невозможно, только не в этих тонких светлых штанах и не при его размерах. Н’илунги большие везде, так уж они устроены.

К тому же у Джоханна не было постоянной женщины. Он мог снять кого-то в клубе, мог вызвать к себе работницу секс-службы, но думал об этом не часто. Не в его характере погоня за удовольствиями. Йоррисон был строг к себе и довольствовался самым простым. Оттого и был уверен, что справится с ролью раба.

Просчитался.

Девушка шагнула в ванну. Поежилась. По пышным бёдрам, нежно-розовым в неровном свете свечей, пробежали мурашки. Он едва не застонал в голос, так его скрутило от этого великолепного зрелища. Отвести глаза было очень трудно.

У Йоррисона никогда не было никаких зависимостей, он был выше этого, но теперь он разом понял всех наркоманов мира. Он бы отдал все свои деньги, чтобы только смотреть на эту девушку.

Она обернулась, демонстрируя тяжёлую грудь. Он громко сглотнул. Ее взгляд недвусмысленно задержался на его пахе.

– Так, – сказала девушка строго. – Это что за безобразие? Ты что, животное? Ты должен себя контролировать!

– Как? – не выдержал он. – Как ты себе это представляешь? Ты вертишь великолепной голой жопой перед мужиком, у которого секса не было больше месяца, и думаешь, что он останется равнодушным?

– Это всего лишь физиология, – пожала веснушчатыми плечами девица. – У меня не было секса несколько лет, но я не кидаюсь на рабов. И вполне способна держать себя в руках.

От ядовитого тона он разозлился. Стерва! Это потому, что у неё секса не было! Ничего, он позаботится о том, чтобы ее воздержание закончилось. Она первая начала. Никто не смеет бросать Джоханну Йоррисону вызов. С ним не рискует воевать даже Хурт Вагнер, натуральный психопат. А эта маленькая птичка отчего-то вообразила себя умнее и сильнее начальника департамента межпланетного взаимодействия!

Ну так он покажет ей, кто тут главный.

– Не смей обо мне думать.

Что? Что?!

– Ну я же вижу по лицу, что ты вообразил невесть что. Забудь. Ты ещё не привык, но привыкнешь. Ты раб. Домашнее животное. Товар. Ты не имеешь права хотеть хозяйку… без ее разрешения.

– Уж думать ты мне не запретишь, – очень тихо и ласково проурчал н’илунг. Любой, кто его знал, от такого тона мог наложить в штаны. Но не эта чокнутая девка.

– Могу приказать, и чип поджарит тебе мозг, – снисходительно махнула рукой она. – Но я буду доброй. Полей меня водичкой, только волосы не мочи. Возможно, я даже разрешу тебе делить со мной постель. Ты весьма прилично сложен.