Подарок золотой рыбки
Шрифт:
Больше они не могли делать вид, будто Жасмин и Алиса не существуют. Жасмин готова остаться невидимкой, как прежде, и Пейдж отнесется к этому с пониманием. Но не в случае с Алисой. Пейдж не захочет спрятать Алису под ковром. Виктории самой придется иметь дело с Алисой, дать девчонке понять, что она никогда не станет частью семьи Хатуэй. И теперь ей была невыносима мысль, что дочь любовницы мужа получит что-то, ради чего она, Виктория, усердно трудилась всю жизнь. Она делала это для себя и своего ребенка.
По коридору шла одна
— Что ты делаешь? Ты должен отдыхать.
Дэвид удивленно посмотрел на нее, будто не понимал, почему она здесь.
— Я читаю.
Виктория взяла одну из книг и увидела фотографию дракона. Она вздохнула.
— Драконы и еще раз драконы. Тот самый?
— Нет.
— Я думала, ты не помнишь статуэтку дракона миссис Делани.
— Я попросил Мартина сделать копию видеокассеты с антикварного шоу. Хотел посмотреть на статуэтку, которая завела меня в Китайский квартал.
Виктория усомнилась, говорит ли он правду — лгал Дэвид легко и часто, но сейчас его слова походили на правду.
— Может, ты пошел в Китайский квартал увидеться с этой женщиной. Ведь не в первый раз. Мы оба знаем.
Дэвид снял очки для чтения, сидевшие на переносице, и положил на кровать.
— Нам обязательно сейчас это обсуждать?
— Пейдж знает, что у тебя есть внебрачная дочь. Этот чертов эксперт по безопасности, с которым она подружилась, перетряхнул всю нашу личную жизнь.
— Но ты же давно знала об Алисе, не так ли? — спросил он, устремив на жену усталые проницательные глаза.
— Я знаю все, Дэвид. — Она могла бы сесть в кресло рядом с кроватью. Но предпочитала стоять, чтобы казаться выше, а это значит — контролировать его, довлеть над ним.
— Почему ты ничего не говорила?
— Это было неважно, поскольку она оставалась в стороне.
— Что ты теперь собираешься делать?
— Заплатить, конечно.
— Конечно, — повторил он устало. — Не имеет значения, что она моя дочь.
— Разве ты вел себя как ее отец? Я так не думаю, — добавила Виктория, увидев, что задела его за живое. Она знала Дэвида слишком хорошо, может быть, лучше, чем он сам знал себя. Она знала его сильные и слабые стороны. Она изучила его страхи, границы смелости. Когда-то Дэвид тоже что-то знал о ней. Но забыл, или она изменилась, а может быть, то и другое.
— Алиса — юная девушка. Она не может доставить нам неприятности, — сказал Дэвид.
— Я не собираюсь становиться объектом сплетен.
— Не волнуйся, Вики, тебе достанется роль жены-мученицы, и ты станешь еще популярней.
Она не отозвалась на его резкий комментарий.
— Самое необременительное, к чему ты мог прибегнуть, это использовать предмет, контролирующий рождаемость, — прошипела она. — О чем ты думал? Куда подевался
— Нет, — коротко бросил Дэвид.
— Слава Господу. — Виктория подошла к окну. Она увидела привычный, прекрасно ухоженный газон, бассейн, беседку. Она успокоилась.
— Ты такая холодная, Виктория. Такая уверенная в себе, такая самодовольная. Я едва не умер, а ты способна думать только о своем имидже и репутации.
— Ты едва не умер, потому что отправился к ней, — бросила она в отчаянии. Виктория повернулась к нему и, не мигая, смотрела на мужа. — Как ты думаешь, что я почувствовала, когда узнала, что тебя чуть не убили в двух кварталах от ее квартиры? Знаешь, о чем меня расспрашивала пресса всю неделю? «Куда шел ваш муж? Что он делал в Китайском квартале?» Мне повезло, я успела прикрыть твою связь. К счастью, наш хороший друг, начальник полиции, заверил репортеров, что визит полиции в квартиру Жасмин не имеет отношения к нападению на тебя.
— Ты имеешь в виду своего хорошего друга, не так ли? Я не единственный, кто заводит друзей в неожиданных местах. Но знаешь, если ты берешь девушку из трущоб, то никогда не сможешь вытащить трущобу из нее.
— Как ты смеешь! — взвилась Виктория при намеке на ее прошлое.
— Как ты смеешь? — повторил Дэвид. — Ты не сказала мне доброго, теплого слова со дня похорон Элизабет. Ты решила обвинить меня в ее смерти. Я виноват, что она заболела раком. Я виноват, что врачи не смогли спасти ее. Я кругом виноват.
— Да, так все и было, — прошипела Виктория. — Это целиком твоя вина. Мне сообщили диагноз, а тебя не было в городе. Ты не повез Элизабет к специалистам в Европу, потому что она умоляла оставить ее дома, и ты уступил. Может быть, там могли бы ее спасти.
— А может быть, там она мучилась бы сильнее. Она умирала, Виктория. Ты знала это, и я знал. И никто из нас не мог удержать ее в этом мире, даже ты, суперженщина. И уж, конечно, не я, потому что в твоих глазах я никогда не был способен на что-то стоящее. Разве что жениться на тебе. Я получил это право, не так ли? Тебе не я был нужен. Ты хотела мое имя, мой дом, мой бизнес, моих родителей. Но хотела ли ты когда-нибудь меня? Скажи правду, хоть раз в жизни.
Глядя в глаза Дэвида, требующие ответа, Виктория спрашивала себя — хотела ли она его? В свое время она изучила о нем все, что только можно, убедилась, что игра стоит свеч. Она выяснила, что ему нравится, что не нравится, его амбиции, страхи. Она сотворила из себя идеальную жену. И не собиралась извиняться за это. Она была хорошей женой. Она родила ему детей, управляла его домом, взяла на себя управление компанией, сделала его жизнь простой и комфортной.
— Тебе было хорошо, Дэвид. Тебе не на что жаловаться. Ты имел все, что тебе нужно.