Подарок
Шрифт:
Мать позвала Зангу, играющую недалеко от своего шатра с соседкой Зукой.
– Иди сюда дочь! Сегодня наша очередь нести деду еду. Возьми миску и лепешки и отнеси. Потом можешь вернуться, никуда твоя Зука не денется.
– Мама, я не хочу к деду! – захныкала восьмилетняя Занга. – Я его боюсь. Может пошлем брата?
– Вот еще глупости! – рассердилась мать. – Это твой родной дед, и он тебя не съест. И не дело мальчишек делать женскую работу. Держи похлебку.
Взяв в руки миску, обернутую в тонкий войлок, и узелок с лепешками, девочка побежала к центру стойбища, туда, где стоял шатер шамана. Подойдя к нему вплотную, она услышала, что дед говорит
– И что ты собираешься делать с этой девчонкой? – спросил вождь. – Может быть, принесем ее в жертву богам-покровителям на ближайшем Круге?
– Зангу? – сказал дед. – Нет, пусть живет. В ней моя кровь, и я не вижу в ней опасности.
– А ее сила? – возразил вождь. – Сам же говорил, что она сильнее остальных женщин племени. Ты знаешь законы Круга, мы не можем давать женщинам такую силу. Достаточно того, что они в свое время правили племенами, такого больше никогда не должно повториться!
– Я знаю законы, – согласился шаман. – Но я так же знаю и то, что уничтожение магически одаренных девочек привело к тому, что магия в племенах вырождается. Пройдет еще сотня лет, и наши люди вообще забудут, что это такое. Занга без знаний никому не опасна, а учить ее никто не собирается. Зато она может передать свой талант детям, и необязательно это будут одни девочки.
– А если она получит доступ к наследственной памяти, к твоей памяти Зартак!
– А как ты это себе представляешь? Наследственная память не связана с телом, лишь с духом. Постичь ее нелегко даже тому, кто видит потоки силы. А она пока лишена даже этого.
– А если все-таки ей это удастся?
– Тогда Занга умрет, и я не посмотрю на то, что она моя внучка. Их у меня больше, чем пальцев на руках.
– Смотри, – предостерегающе сказал вождь. – Ты сказал – я услышал!
Больше она не стала слушать и бросилась прятаться за угол шатра. И вовремя: откинулся полог, и вышел вождь, который огляделся и не спеша направился к своему шатру. Она некоторое время сидела на корточках, пытаясь унять сердцебиение, потом вошла в шатер и окликнула шамана.
– Деда, это Занга. Мама прислала еду, мне можно зайти?
– Входи, – разрешил дед. – Поставь все на кошму и подойди сюда.
Она положила все на войлочную подстилку, покрывающую весь пол в шатре, и подошла к деду, внутренне цепенея от страха. Как всегда, он видел ее насквозь.
– Подойди ближе! – приказал он. – И не нужно так бояться, я внучками не питаюсь, а твоя мать вообще самая любимая из моих дочерей. Поэтому я хочу тебе дать один совет, который, как я надеюсь, сбережет тебе жизнь. Никогда, ты слышишь, никогда не заглядывай внутрь себя. Там для тебя только смерть. Сейчас ты забудешь мои слова и вспомнишь их тогда, когда придет время. А теперь иди к матери и постарайся поменьше попадаться на глаза вождю.
– Не заглядывать вглубь себя, – повторила про себя Ольга слова шамана. – А вот хрен тебе, дед!
Утром Ольга была непривычно задумчива и немногословна.
– Что-то случилось? – забеспокоился Игорь. – Ты явно не в своей тарелке!
– Видела интересный сон, – отозвалась Ольга. – Скорее всего, это
– И что самое ценное для тебя в этом сне?
– Самое ценное это то, что в наследственной памяти Занги спят знания поколений шаманов нашего рода!
– А ты-то здесь причем? Наследственная память в генах, а сакты тебе поменяли геном на Ольгин.
– А вот и нет! В генах скрыта наследственная память твоего тела и ничего больше. То, о чем говорил дед, скрыто в той субстанции, которую мы называем духом или душой. И дед настоятельно рекомендовал мне под страхом смерти не заглядывать в себя. А что такое взгляд в себя, если не медитация? Сегодня же нужно поездить по книжным магазинам и поискать кое-какую литературу, а заодно купить все-таки комп. Я узнавала у Анны, есть в нашей квартире Интернет. Все прежние жильцы, кто хотел, им пользовались. Что у нас на сегодня, ателье?
– Рыбин говорил еще о стрелковом клубе. Да и очередного клиента тебе наверняка подбросят. Моему тренеру, наверное, еще рано звонить, сделаю это завтра. Так что, если не захочешь, скажем, в театр, то время и на книги, и на комп должно быть.
– Рано нам с тобой еще по театрам мотаться, хоть и хочется. Мне не терпится и самой стать сильнее, и тобой заняться. Пошли кушать, Аня уже накрыла завтрак, и Виталий скоро начнет названивать.
– Если честно, то я в этой записи ничего не сумел разобрать, – пожилой спортивного сложения мужчина с коротко стриженными седыми волосами перевел взгляд с застывшего на экране кадра на собеседника, которым был тренер, проверявший бойцовские навыки Игоря.
– Я тоже не разобрал, – согласился тот, – пока не пустил запись с пониженной частой кадров. Мы всегда ведем скоростную съемку, чтобы в подробностях разобрать все нюансы схватки. И этот случай исключением не был.
– И во сколько же раз пришлось замедлить?
– Я замедлил в три раза. Надо бы замедлить больше, потому что она все-таки слишком быстро двигалась, но тогда теряется непрерывность движений. У нас для нее слишком низкая частота съемки.
– Однако! – удивился седой. – Запускай еще раз, посмотрим.
Примерно полминуты они смотрели, как на экране одетая в трико миниатюрная девушка, танцевала на татами завораживающий своей сложностью и грацией танец, выбивая дух из окружавших ее спортсменов.
– Я уже, наверное, раз десять смотрел, – признался тренер. – И тянет смотреть еще. Что-то в ее движениях есть такое завораживающее, одновременно жуткое и красивое.
– Как в танце кобры, – хмыкнул седой. – Неужели все-таки они?
– Не похоже, – покачал головой тренер. – Они так глупо никогда не подставляются. Ведут себя у нас достаточно свободно, но в то же время и осторожно. А если попадут под наблюдение, сразу исчезают. А эта, судя по всему, никуда исчезать не собирается.