Подарок
Шрифт:
– Мне жаль.
История Карла шокировала меня. Для меня он был близким другом. Его боль передалась и мне. Его глаза были мокрыми, но слеза не пролилась, лишь голос слегка дрожал. Он чувствовал свою вину, как ношу, вес которой был больше, чем он мог удержать. Он был ей подавлен.
– Поэтому, как бы сильно я не любил тебя, я не могу завести с тобой роман, заставив страдать мою жену, – я не поняла его слов. Карл был близким другом мне. Единственным другом. Я никогда не рассматривала его помощь, как симпатию, а его самого – как будущего мужа. Можно было догадаться.
– Ничего страшного. Это лишь доказывает твою силу духа. Я только еще больше буду тебя уважать, – ответа не было. Я чувствовала, как ему тяжело дается это решение. Возможно, спустя несколько лет он тысячи раз пожалел и об этом решении, как о женитьбе на Крис.
После такого немного неловкого вечера Карл отвез меня домой, и было бы разумно учить свою дипломную работу, что я и сделала. Однако каждое слово устройства системы умного дома напоминало мне о нем, о его словах и его судьбе, созданной его руками. Вообще, судьба, как понятие предначертанного пути, – вымысел лентяев, которые во всем винят других. В моем понимании судьба – это механизм событий, запущенный действиями и выбором человека, система последствий.
В течение еще полугода мы с Карлом прекрасно общались. Его жена не давала о себе знать так же, как и его чувства ко мне. Мы так и остались хорошими друзьями. Иногда я ловила на себе его влюбленный взгляд, что смущало и меня, и его. Может когда-нибудь я бы рассмотрела его, как парня, но у него была жена. А это самый сильный аргумент против отношений такого стиля с ним.
Однажды утром одного октябрьского дня, который был на редкость солнечным и теплым, Карл позвал меня к себе в кабинет. В тот день я ждала работу уже неделю, и я обрадовалась этому вызову.
Я жила в съемочной квартире недалеко от офиса, поэтому имела возможность быстро придти на работу. В это время около офиса пробки, поэтому я пошла пешком, захватив зонт, так как на горизонте чернела огромная туча.
Скоро я добралась до офиса. По привычке я постучалась и тут же открыла дверь. Карл стоял у окна, всматриваясь в уже туманно-дождливую даль Лондона. Он был печален и серьезен. Я подошла к нему и с лицом сочувствия спросила:
– Что вызывал? Работу мне нашел?
– Нет. Я больше не буду давать тебе работу, нашим бы хорошим сотрудником ты ни была.
– То есть как? – я замешкалась. – Ты меня увольняешь? – я не могла поверить своим ушам. Мы были хорошими друзьями, а я – отличным работником. Я понятия не имела, что могло быть причиной такого решения.
– Да, – сказал Карл сухо, даже не посмотрев в мою сторону.
Он сглотнул комок в горле. Ему было сложно принять это решение, от которого зависела моя жизнь. Он буквально лишал меня еды, жилья, всего, пока я не найду работу, прекрасно понимая это.
– Можешь написать по собственному желанию.
– Почему? – в горле у меня встал комок. Это не было увольнение по причине моей дееспособности выполнять данную задачу. Это была личная непонятная мне причина.
– Потому что у нас с Крис будет ребенок.
– И что с того? Я перестаю быть твоим другом?
– У моего сына или дочери
Без единого слова, понимая боль Карла, я написала заявление и ушла. Я не хотела лишний раз смотреть ему в глаза, будто усыпанные сухими цветами с могил. Выйдя из здания, я взглянула на его окно. Он все еще стоял там. Я знала, что Карл видит меня. Я потеряла единственного друга, снова оказавшись в одиночестве, но я все равно уважала его. Это было тяжелое решение для него, но он сделал это ради своего ребенка. И это было достойно уважения. Он был настоящим мужчиной. Я помахала ему рукой на прощание. Он помахал мне в ответ, и я ушла, гонимая ветром и дождем, домой, который грозил перестать быть моим домом.
Я пришла в свою небольшую квартиру. Я гладила эти стены, ставшие мне родными после стен общежития. С прощальным взглядом я смотрела на всю мебель и эту прекрасную стиральную машину, которая была подарком с небес. Я не хотела с ней расставаться.
Следующие два месяца я еле сводила концы с концами. По образованию меня никуда не брали, высококлассных архитекторов в Лондоне полно, а таких, как я, солить можно. Я подавала объявление, как художник-декоратор, но у каждой фирмы был свой и не один. Спустя месяц тщетных попыток я стала искать работу в общепите, в отеле. В кафе я продержалась месяц, получив мизерную зарплату за адский труд, я ушла оттуда в отель работать менеджером. Я работала с утра до ночи, целыми днями выслушивая недовольство клиентов и сотрудников. Но зарплата была довольно хорошей, поэтому я была готова это терпеть. Однако одной клиентке не понравилось, что, позвонив в 3 часа ночи, ей ответили сонным голосом, и наплела моему начальнику про грубость, оказанную ей.
Я сидела на диване в холле отеля и рыдала от безысходности. Я не знала, куда теперь идти. Я потеряла все из-за решения Карла. Я уехала в Англию, дабы открыть ее для себя, а в итоге – полный провал. Я была повержена. Пришло время возвращаться на Родину в нищете.
– Что плачешь? – спросил меня мужчина, севший рядом на диван. Он выглядел умным, серьезным, на вид лет пятидесяти.
– Меня уволили.
– И? найдешь новую работу.
– Это третья, на которую меня взяли после института. И года не прошло после выпуска. У меня почти нее осталось денег. Мне придется ехать домой.
– А что в этом плохого?
– Это провал. Это позор. Да у меня просто нет денег, чтобы туда вернуться!
– А что ты делала, чтобы не возвращаться туда?
– Все, что могла. Я училась в лучшем архитектурном вузе Англии. Я работала в крупной строительной фирме. Я выпустила несколько книг, благодаря которым у меня еще есть дом и еда. А благодаря жене начальника у меня больше нет ни работы, ни друга. Я хочу умереть. У меня нет смысла жить. Я ничтожный архитектор. У меня нет будущего.