Подборка стихов - часть вторая
Шрифт:
Плясать начинаю по-модному я.
И с грустью я думаю: "Спишут на свалку,
Как старого киборга, коль не плясать...
А ну, закадрю-ка вон ту вот нахалку,
Что взгляды с улыбкой мне стала бросать."
Красивая девушка - вся на платформе,
В серебряный втянута комбинезон.
Зеленые волосы, слышал я, в норме.
А я зато - рыжий, и в танцах силен.
Знакомимся с нею и хлещем текилу,
Но я все боюсь, что мне скажет она:
"Так
Эх, кончились, папик, твои времена."
И, чтоб не услышать подобных суждений,
Я все - про Сорокина да Интернет,
Я все бормочу, что ди-джей местный - гений,
И вдруг неожиданно слышу в ответ:
– Послушай, ты клевый, давай-ка с тобою
По-быстрому трахнемся, есть кокаин...
Берет меня девушка нежной рукою,
Ведет меня в мир виртуальных картин.
Спустя полчаса я шагаю вразвалку
Домой, улыбаясь, средь каменных стен.
Я вовсе не старый, мне рано на свалку!
Я очень полезный для общества член!
Так, завтра весь день просижу у экрана,
И буду смотреть лишь одно MTV
Потом я пойду, раз на свалку мне рано,
На поиски модной бесстыжей любви.
Да, смог дотянуть я до нового века!
В среде юных киборгов я - не крутой,
Похож на простого, увы, человека...
Зато я не списан в полнейший отстой.
2000 год.
Плохиш и Кибальчиш.
Два существа во мне живут. Признаюсь, нелегко мне с ними,
Они все время достают меня советами своими.
Одно созданье - Кибальчиш. Оно крикливо-истерично.
Другое - внутренний Плохиш. Оно до ужаса цинично.
Благодаря Кибальчишу, что свят и комсомольски честен,
Я лирику свою пишу, но я не ею всем известен,
А тем, что опубликовал ряд матерных стихотворений
Мне их Плохиш надиктовал в минуты пьяных озарений.
Сегодня встал я с бодуна - Плохиш вчера велел нажраться.
Звенит будильник - вот те на! Мне нужно срочно одеваться!
Я на свидание бегу, и нужно мне зайти в палатку,
Чтоб вынуть мелкую деньгу и в темпе выбрать шоколадку.
Мне Кибальчиш дает совет: "Вон ту купи, она - огромна!
Купи, и не жалей монет, и подари подруге скромно".
Плохиш совет иной дает: "Купи малюсенькую, слушай!
Но не дари, как идиот, а сам скорее жадно скушай..."
Советы слушая, стою, купить не в силах шоколадки,
Вдруг вижу девушку свою - и выбегаю из палатки.
"Эх, как погода хороша!" - невольно сразу отмечаю,
и даме сердца ни шиша из-за советов не вручаю.
С ней взявшись за руки, идем гулять по парковой
Мне шепчет Кибальчиш: "Стихом обрадуй девушку скорее!
Прошу тебя, стихи читай!". А внутренний Плохиш бормочет:
"За грудь, за грудь ее хватай, она лишь этого и хочет!".
И я, смущенный Плохишом, который мыслит слишком прямо,
Вмиг представляю голышом со мной гуляющую даму.
Садимся на скамейку с ней. Бубнит Плохиш: "Ну, действуй, ну же!
Ты, блин, ведешь себя, как гей! Гей этой телке вряд ли нужен.
Я знаю все ее мечты! Под юбки руку суй, под юбки!
Там - чудеса! Обязан ты мужские совершать поступки".
"Не вздумай!
– Кибальчиш вопит, - ведь это ж первое свиданье!
Поступок дерзкий оскорбит столь нежно-хрупкое созданье!"
Но поздно. Лезть под юбки стал я все-таки, набравшись духу,
Ну и, конечно, схлопотал от юной дамы оплеуху.
Ушла разгневанной она, а я домой к себе вернулся.
Я думал: "В чем моя вина? Лишь к тайне тайн я прикоснулся...
А как разгневал, ты смотри! Не ждал такого от малышки.
Возможно, у нее внутри развратной нет пока Плохишки..."
"Ну что же, с горя подрочи", - Плохиш советует ехидно.
"Стоп!
– отвечаю я, - молчи! Тебя мне слушать просто стыдно!".
"Вот-вот, а я предупреждал, - гордится Кибальчиш собою,
но ты губищу раскатал, живи с раскатанной губою.
Да, можешь подрочить слегка, а то ты слишком напряженный..."
Тут я рычу: "Друзья, пока!" - и засыпаю, раздраженный.
Ложатся спать и Кибальчиш, крикливо-честно-истеричный,
И гадкий внутренний Плохиш, до безобразия циничный.
Вот так мы вместе и живем. Но чем бессмысленно ругаться,
С Кибальчишом и Плохишом всегда советуюсь я, братцы.
2003 год.
К вопросу о разных сальностях.
Вы поэтессой называете себя.
Я наблюдал вас в ЦДЛ-овском концерте.
Вы были в черном, вы, тоскуя и скорбя,
Читали строки неуклюжие о смерти.
Нас познакомили. Ваш исказился лик:
"Ах, маньеристы, это все такая сальность!
Лишь тот поэт в России пушкински велик,
В ком удрученность есть и есть исповедальность!"
После концерта возвращался я домой,
Кругом зима сверкала царственным нарядом.
Я говорил себе: "Ведь правда, боже мой!
Кругом - тоска одна, и удрученность рядом".
И стало стыдно мне за прошлые грехи,
И я, собрав большую папку наудачу,
Повез свои исповедальные стихи
К вам без звонка на переделкинскую дачу.