Подчинение миллиардеру
Шрифт:
— И тебя бы ничего не остановило?
Он смотрит мне прямо в глаза.
— А как ты думаешь, наивная маленькая Стар?
Я внимательно разглядываю его. Я никогда не встречала мужчину, который был бы так откровенен в своей безнравственности.
— А если бы тебе пришлось кого-то убить?
Он небрежно приподнимает одно плечо.
— Каждый когда-то умрет. Если это будет раньше на день, на месяц или... даже на двадцать лет? История Земли складывается из миллиардов лет, какое это имеет значение
Я хмурюсь.
— Ты когда-нибудь убивал человека?
Он улыбается, улыбкой тигра.
— Если бы даже и убивал, я не говорю, что я это делал, конечно же я не признался бы тебе в этом.
Появляется наш завтрак. Мое блюдо кажется обычным по сравнению с его.
— Что ты ешь? Это блинчики? — С любопытством спрашиваю я, когда Григорий выходит из комнаты.
— Это русские вареники. Их готовят из творога, муки, яиц и едят с вареньем или сметаной. Хочешь попробовать?
Я облизываю нижнюю губу. Когда он кормил меня вчера, я испытывала странные чувства, поэтому даже не хочу задумываться на этот раз.
— Нет, спасибо. Я попробую в другой раз.
— Как хочешь, — отвечает он и тянется за сливками.
— Сколько тебе было лет, когда ты встретила Найджела? — как бы между прочим спрашивает он.
Я опускаю взгляд в свою тарелку. Мне не хочется ему отвечать, поэтому начинаю прожевывать яйца как можно дольше.
— Мы были молоды, — говорю я наконец.
Он насмешливо улыбается.
— Найджел на год старше меня. Он не мог быть молод. Сколько тебе было лет?
— Шестнадцать, — небрежно отвечаю я, насколько могу.
Его глаза остаются тщательно завуалированными, но брови приподнимаются.
— Извращенец.
— Он не извращенец, — тут же вступаюсь я в его защиту. — Я возмущена твоим обвинением. Ты уже второй раз называешь его так. На самом деле, я была очень зрелой для своего возраста. Я не выглядела такой юной.
— Ты даже сейчас выглядишь так, будто едва стала совершеннолетней.
— У меня было раннее развитие, — настойчиво говорю я.
— Да? Когда он впервые встретил тебя, по что ты была одета?
Я чувствую себя подавленной.
— Не твое, черт побери, дело.
— Я так и думал.
— Что, черт возьми, ты имеешь в виду?
— Хочешь поспорим, я уже знаю, во что ты была одета?
— Я могу солгать.
— Ты не умеешь лгать.
Я даже не могу поднять глаза, поэтому хмурюсь, глядя в свою тарелку.
— Готова поспорить на платье, которое на тебе. Если ты выиграешь, то оно останется на тебе, если проиграешь, ты его снимешь.
— Очень односторонний спор, — отвечаю я.
Он мрачно смеется.
— Мне нравится такой спор.
— Я больше не хочу обсуждать с тобой свою личную жизнь, — говорю я, нарезая сосиски.
— Странно, что ты все время защищаешь
Гнев начинает подниматься у меня с самого низа живота. Я сначала медленно кладу нож, как будто он меня не так сильно бесит, что мне хочется ему просто двинуть.
— Прекрати его так называть, — тихо произношу я.
— Почему? Это правда.
— Это не правда. Я была уже совсем не ребенок.
— Ты была одета в школьную форму.
Я с трудом сглатываю. У меня не хватает мужества взглянуть ему в глаза. Как он догадался? Когда Найджел приехал на вечеринку, я не успела забежать домой и переодеться. Сара, племянница Найджела, у которой был день рождения, вместе со мной были в школьной форме, ели леденцы на кухне. Он вошел и посмотрел на меня так, пока я посасывала свой леденец на палочке, что заставил меня покраснеть.
И меня раздражало, что он догадался.
— Но я не была уже ребенком. Если ты думаешь, что можешь заставить меня почувствовать отвращение к Найджелу, называя его всякими мерзкими словами, можешь не утруждаться, потому что это не сработает. Мой отец тоже пытался это сделать, но это ни к чему не привело.
— Так значит твой отец солидарен со мной? — набрасывается он.
Я делаю глубокий вдох. Боже, дай мне силы.
— Тогда у него сработал отцовский инстинкт – защитить свою дочь, но сейчас он так уже не думает. Он понял, что Найджел хороший человек. — Я скрещиваю пальцы под столом.
— Хм... мне придется пересмотреть свое мнение о тебе.
Я хмурюсь.
— Какое мнение?
— Ты лжешь.
Я беру чашку и начинаю потягивать кофе.
— Почему ты думаешь, что я лгу? Потому что все врут?
— Когда последний раз ты врала?
Последний раз я сказала ему, что не хочу его видеть. Я пожимаю плечами.
— Точно вспомнить не могу.
— Хм..., — он молча ест, и поднимает на меня глаза, только когда заканчивает свой завтрак. — Ты собираешься навестить своего отца сегодня?
— Нет, я поеду завтра. Сегодня к нему поедет бабушка. — Я цинично улыбаюсь. — Мне пришлось ей солгать. Она думает, что я простудилась, и нахожусь дома с Найджелом.
Как обычно, упоминание Найджела заставляет его хмуриться.
— Меня не будет большую половину дня, но ты можешь пойти погулять по территории, покататься на лошадях, поплавать, или почитать, можешь взять любую книгу в библиотеке, посмотреть фильм в кинозале. Делай все, что хочешь. Я вернусь к ужину.
Я киваю.
Честно говоря, что его не будет почти целый день для меня настоящее облегчение. Время, которое мы проводим вместе, мне кажется, запутано нашими эмоциями и едва скрываемой враждебностью.