Подчини меня нежно
Шрифт:
— Все, что вы хотите, — прошептала я, инстинктивно зажмуриваясь.
— Ты делаешь ошибку, моя прелесть, — хмыкнул Макс, прижимаясь еще ближе, — моя фантазия намного шире твоих границ.
— Вы простите меня, мастер? — прошептала я, поднимая ресницы и улыбаясь ему.
Его взгляд смягчился, и я удостоилась снисходительного поглаживания по щеке кончиками пальцев:
— Ты очень хитрая стала, за какие-то два дня, — сказал он, вглядываясь в мое лицо и понизил голос до шепота, — готова к сцене?
— Честно говоря, не очень, — прошептала я, снова зажмуриваясь. Что-то в моем
— Не бойся. Идем, — сказал он и, крепко взяв меня за руку, повел через зал.
Мы прошли мимо нескольких станков, где шли публичные сцены с несколькими зрителями, как и в прошлую субботу, а затем нашим взглядам открылось свободное пространство без какого-либо специального оборудования… если не считать стола, на котором сидел Никита, поигрывая семихвосткой. Я мгновенно вспотела, на секунду не поверив глазам — он же только что был у бара. Черт… черт… я так надеялась, что это будет Дима или кто-нибудь еще. В эту минуту даже совершенно незнакомый человек выглядел предпочтительнее.
Мой взгляд скользнул про рыжей сабе Никиты, которая стояла неподалеку среди зрителей, сжигая меня взглядом, полным ненависти. Если то, что между нами было в раздевалке, можно было бы охарактеризовать как схватку, то теперь в ее глазах читалось: война. Причем не на жизнь, а на смерть. Я перевела взгляд на Никиту, и мне стало интересно, понимает ли он, как ревнует эта женщина, и почему он так поступает с ней?
Но в следующую секунду я перестала думать о ком-либо, кроме себя, когда Никита поднялся со стола мне навстречу, а Макс подтолкнул меня вперед — так, что я оказалась перед публикой. Людей вокруг набралось человек сорок, и зрители продолжали пребывать — очевидно, их не столько интересовала я, сколько Макс и Никита. Теперь, когда дом освободил стол, я с ужасом заметила, что на нем разложено много различных предметов, каждый из которых так или иначе связан с наказаниями. Длинная линейка, трость, ремень, розги. Меня бросило в пот, и ноги подкосились. Боже, я не готова все это пробовать на себе.
— Дыши, — шепнул мне на ухо Макс, — и садись на стол. Лиза?
Очнувшись, я забралась на стол, с опаской оглянувшись на Никиту с семихвосткой. Чтобы хоть как-то себя подбодрить, я свесила ноги и стала болтать ими в воздухе, заодно немного вживаясь в роль. Вспомнив о припасенной жвачке, я опустила руку в карман юбочки и сунула в рот три пластинки сразу, а потом надула огромный пузырь за спиной у двух мужчин, стоявших лицом к публике и ожидавших полного внимания. Дождавшись наступления тишины, я с оглушительным хлопком лопнула резинку, и Макс с Никитой вздрогнули, обернувшись, а часть зрителей засмеялась.
Окончательно успокоившись и вернувшись в себя, я ослепительно улыбнулась Максу и покрутила головой из стороны в сторону, чтобы помахать хвостиками. Лицо моего дома стало непроницаемым, и он снова повернулся в сторону публики. Наступила гробовая тишина, и Макс мягко объявил:
— Экзамен по математике. Два экзаменатора, одна студентка. Я прошу полной тишины, все, кто будет шуметь, сразу удаляются. Начинаем через две минуты. Полная тишина, — повторил он, и оба дома повернулись
Я испуганно посмотрела на Макса, подбираясь, но он мягко качнул головой и успокаивающе погладил по голове:
— Лиза, это простая игра, — еле слышным шепотом сказал он, — Мы будем задавать вопросы, ты отвечаешь. Если ты ошибаешься — получаешь шлепок паддлом или удар флоггером. Видела флоггер раньше?
— Нет.
Макс повернулся к Никите, и тот шлепнул семихвостку мне на колени. Прикоснувшись к мягким замшевым хвостам, я перевела дух.
— Это мягкая штучка, малыш. Сильной боли не будет, обещаю, — прошептал Никита, поймав мои глаза, и я кивнула, почти сразу отводя взгляд:
— Хорошо. А что потом?
— Будут другие наказания, — уклончиво сообщил Макс, указав глазами на тематические девайсы, разложенные на столе. — Не напрягайся насчет ответов, экзамен все равно не сдашь.
— И что тогда?
Я испуганно посмотрела на него, но он лишь улыбнулся:
— Посмотрим на твое поведение.
— Макс… пожалуйста, скажи мне, что вы собираетесь делать.
— Саба, не серди меня, это в твоих же интересах. И немедленно выплюнь жвачку.
Убирая бумажку со жвачкой обратно в карман, я опустила глаза и какое-то время слышала только стук своего сердца и шум крови в ушах. А потом Макс, отшагнувший от меня на расстояние двух вытянутых рук, внезапно громко спросил пугающе строгим тоном:
— Как вас зовут, девушка? И почему на экзамен опаздываете?
— Ээ-м.
От неожиданности я замялась и невольно обвела взглядом толпу зрителей, от чего струхнула еще больше и потеряла дар речи.
— Эм? Оригинальное имечко, в наше время таких не было. Эта молодежь какая-то странная, вы не находите, коллега? — обратился он к Никите, и тот кивнул, изучая меня таким взглядом, словно видел впервые.
Залившись краской, я пробормотала:
— Лиза. Меня зовут Лиза.
— Лиза, значит. Подумать только. А почему вы опоздали, Лиза? Разве это прилично, заставлять двух профессоров ждать? — осведомился Никита скрипучим, нарочито занудным голосом.
— Я не хотела, профессор. Пробки, — нашлась я, облизнув пересохшие губы, но тут почему-то многие зрители прыснули от смеха, и Никита тоже улыбнулся, приподняв брови:
— Пробки — это хорошо.
Публика рассмеялась, и я залилась краской до ушей. Никита тем временем обошел стол слева и провел флоггером по моему плечу, словно лаская:
— Первый вопрос, Лиза: сколько будет трижды семь?
— Двадцать один.
— Хорошо. Вы готовились?
— Да, профессор, — сказала я с легкой улыбкой.
— А почему вы улыбаетесь? — внезапно холодно спросил Макс. — Коллега, вам не кажется, что эта студентка легкомысленно относится к экзамену?
— Пожалуй, — лениво отозвался Никита из-за моей спины и внезапно хлопнул флоггером по столу — так громко, что я вздрогнула. Макс тем временем подошел ближе и, нависнув надо мной, спросил:
— Семью восемь? Быстро!
— Сорок восемь, — испуганно выпалила я, и по смеху публики поняла, что это был неверный ответ, еще до того, как из глубины сознания всплыло запоздалое: «пятьдесят шесть».