Подчинись нам
Шрифт:
И мир вокруг стремительно тускнеет, подёргиваясь такой уже знакомой сизой дымкой.
— Как удобно, что наша сэ-авин такая одарённая и может следовать за нами даже в подпространство, — хмыкает второй брат, проводя ладонью по моим напряжённым соскам под тонкой тканью. — Чем больше я узнаю, нашу хрупкую малышку, тем больше убеждаюсь, что никакая другая не приносила бы мне столько удовольствия. Скажи, Лина, как так получается, что даже твоя неожиданная строптивость меня заводит?
— Я… не знаю, мой господин, — выдыхаю, нервно сглотнув.
Всё
— Почему ты отказалась открыть свои мысли, Лина? — интересуется А-атон, прихватывая мои волосы на затылке и заставляя запрокинуть голову. Смотрит мне в глаза.
— Простите… я не могла этого сделать, — шепчу потерянно. Смаргиваю невольные слёзы. Понимаю, что этим, возможно, делаю себе только хуже. Но действительно не могу в этом уступить.
— Т-ш-ш, ну что ты? Не надо бояться, — Са-оир вытирает мои мокрые щёки. — Я же сказал, что сегодня принимаю твоё решение. Мы поговорим о нём завтра.
— Тогда… почему вы меня наказываете? — облизываю пересохшие губы.
— Разве это наказание? Это… твоя плата, — сообщает Са-оир, играясь моими сосками.
— Плата? — оторопело переспрашиваю, чувствуя, как искорки пламени стекаются от потяжелевшей и ставшей чрезмерно чувствительной в последнее время груди к низу живота. И мои внутренние мышцы сводит болезненно-сладким голодом.
— Да. Ты не хочешь открыть нам свои мысли, значит дашь кое-что другое. Подними юбку, Лина. Сейчас же.
О боже. Я не знаю, как это выдержать. Они снова рушат все мои рамки и барьеры. Внутренне умирая от стыда и смущения, я собираю тяжёлый подол дрожащими руками. Обнажая ноги. И изо всех сил стараясь не смотреть в зал, не представлять, что кто-то может меня такую увидеть. Не может… Ведь не может же. Мои сэ-аран слишком собственники. Они не позволят.
— Умничка, — шепчет мне А-атон на ухо. И, перехватив мою левую ногу, закидывает её себе на колено. А с правой точно так же поступает Са-оир, беспощадно и неумолимо открывая меня.
Беспомощная перед их волей, я замираю испуганной пичугой. Воздух кажется настолько густым, что у меня даже в глазах темнеет от нехватки кислорода. Они снова толкают меня на грань. Своей властью надо мной, властью над моим телом, даже над моими желаниями. И всей этой до невозможности дикой ситуацией.
— Смотри на них, Лина, — порочно шепчет мой тёмный сэ-аран мне на ухо. В тот самый момент, как его пальцы неспешно скользят по внутренней стороне моего бедра к самому сокровенному. Рисуют пылающие узоры. — Смотри. Они могут вожделеть тебя, могут желать смерти, завидовать, ненавидеть, могут презирать, как низшую, могут думать что угодно. Но суть в том, что ты наша. Выше их всех. Неприкосновенна. Недосягаема. Часть НАС. Единственные, чьё мнение тебя должно волновать, это мы, твои сэ-аран. Ты вся для
И я смотрю. Мой затуманенный взор скользит по холённым лицам мужчин и женщин. Я вижу все то, о чём говорит Са-оир. И мне… действительно плевать сейчас, потому что его длинные сильные пальцы уже добрались туда, где давно мокро и горячо. Отодвинув влажную ткань тонких трусиков, он принимается ласкать мою пылающую от возбуждения женскую плоть, пульсирующий клитор, зажигая все мои нервные окончания. То неспешно и нежно, сводя с ума нестерпимой жаждой. То напористо и почти грубо, как по оголённым нервам, вынуждая меня дрожать натянутой струной и умоляюще постанывать.
А-атон прижимается ртом к моей шее, над металлической полосой колье. Прикусывает нежную кожу, одновременно с этим играясь моей грудью. И когда внутрь меня наконец врываются пальцы Са-оира, толкаясь в жёстком ритме, щипает по очереди за оба соска. По моим венам словно разряды электричества пробегают, взрывая каждую мою клеточку ослепительным болезненным наслаждением. Гортанно застонав, я выгибаюсь дугой в руках своих мужчин, сотрясаясь от сокрушительных волн оргазма.
Закрыв глаза, утыкаюсь в плечо А-атону. Сердце стучит в груди так, что его наверное всем слышно. Мужские пальцы покидают моё лоно, вынудив меня судорожно вздохнуть.
— М-м-м, сладкая, — урчит Са-оир. — Дома продолжим, Лина.
Кажется, я что-то ему отвечаю. По крайней мере, пытаюсь. Но голос не слушается. Чувствую, как опускают обратно мои ноги. И даже поправляют одежду в четыре руки.
— А вот и невеста. Как вовремя мы закончили, — саркастично хмыкает А-атон.
И вот это заставляет меня потрясённо распахнуть глаза. И вспомнить наконец, где мы находимся.
Мир вокруг всё ещё выглядит монохромно-сизым. Но в зале появились новые действующие лица.
Глава 75
Её вносят в зал в изысканном паланкине. Полупрозрачные белые с золотом полотна позволяют видеть лишь очертания женской фигуры. Восемь рабов степенно вышагивают удерживая на весу всё это позолоченное великолепие.
Впереди носилок царственно идёт Сэтору в алом одеянии, вызывающем у меня стойкие ассоциации с обликом какого-нибудь самурая. Он взмахом руки велит рабам остановиться и опустить паланкин, смотрит на двинувшегося навстречу ни-одо Шаарида. Приветственно кивает. А потом его взгляд внезапно устремляется на нас. На меня.
И я отчётливо понимаю, что жрец меня видит. Хоть мы всё ещё находимся в подпространстве. Слишком уж заметно, как вспыхивают его глаза, как сжимаются губы в немой досаде. А взгляд становится пронзительно острым. Голодным даже. Скользит по моему телу. Жадно и хищно.
Это замечаю не только я. Мои сэ-аран тоже. Хватка А-атона на моей талии становится болезненно жёсткой, и меня буквально впечатывают в мужской бок. А Са-оир немного подаётся вперёд, закрывая собой. Оскаливается угрожающе, в упор смотря на Сэтору.