Подданная
Шрифт:
— Так что не удивляйся, если увидишь Валента глубоким старцем, — закончил свой рассказ Морай. — Хотя, думаю, нам стоит ждать мужчину средних лет, все же его дар — нечто уникальное, он должен был «съесть» хотя бы треть проклятья. Но таким могущественным магом, как он мог бы быть, ему теперь точно не стать.
Морай ошибся. Валент вместо подростка превратился в молодого мужчину, а дар, пусть и ослабел, но все еще позволял считаться сильным магом. Казалось, что можно радоваться, ведь это гораздо больше, чем ожидалось, но... Но Лиама больше не было с ними. И Валент, погрузившийся в апатию, слушал заключения врачей-магов равнодушно.
Те дни после смерти Лиама напоминали истинный ад для всех. Даже Морай, обычно уверенно и легко переступающий через все передряги, казалось, вот-вот сломается, как ломаются древние мощные деревья, не умеющие сгибаться. Лиам был ему другом, самым близким в силу возраста.
Возможно, для них все бы закончилось и закончилось плачевно, если бы Ноэль не повторил то, что и ранее — не переплавил тоску и боль в ненависть. Кто напал на Лиама? Почему никто не помог? Где были те принцы, которые точно не оставили бы Лиама в беде, пусть и ценой своей жизни? Почему никого из них не оказалось рядом? Почему, почему, почему? Кому теперь мстить?
Ноэль задавал эти вопросы Мораю, спрашивал Валента. И видел, как в их потухших глазах, разгорается настоящее пламя. Когда появляется цель, то становится не до грусти и самобичевания.
За своими переживаниями они умудрились упустить все, что происходило во Дворце Принцев. А произошло многое. Случай с Лиамом стал настоящей трагедией, всполошились все. Никто раньше не слышал о том, чтобы магия Артоиса сбоила и позволила умереть принцу, который прошел все испытания и получил защиту. Дворец Принцев наполнили специалисты из Башни Магов и Храма Жрецов, даже личные слуги Верховного Короля Артоиса. Они искали, носом землю рыли, но не находили никаких сбоев.
Хотя нет, был еще один сбой, который поверг всех в шок. Выжившие принцы должны были получить территории. Но никто, ни один из них, прикоснувшихся к алтарю, не получил своих земель. Алтарь отказал им всех, а волей Жрецов они были отправлены обратно во Дворец Принцев.
Глава 63
— Вот и все. А дальше ты уже знаешь. — Ноэль стоял рядом, вытянувшись по струнке, явно не желая показывать, как устал.
Рэна покачала головой:
— Отнюдь не все. Почему ты мстишь оставшимся в живых принцам? Почему решил, что Лиам умер? Почему делаешь вид, что тебе все равно? Почему сейчас ты поступаешь так?
— Мне не все равно. Смерть Лиама...
— Не стоит уходить от вопросов или отвечать выборочно. Я хочу знать про все, а не ограничиться каким-то одним. И я говорила не про Лиама, а про убийства. И ты это понял. Что ты чувствуешь, пытаясь отомстить за брата таким образом?
Самый важный вопрос. Одно дело помогать человеку, который действует так по причине убеждений. А совершенно другое — бесчувственной машине, не способной на сострадание и... Страдание.
— Давай выйдем из воспоминаний. Не задавай больше вопросов, иначе мы тут застрянем, пока заклинание не покажет все ответы на них. Есть у него такое дурное свойство — отвечать на запросы, которые повторяются.— Ноэль схватил Рэну за руку и потянул за собой. Эфемерный туман раздвигался перед ним.
— А как же мои воспоминания?
— Зайдем еще раз, но попозже. Слишком большая нагрузка на разум, мне все труднее снимать с нас побочные реакции. Да и Морая
— Хорошо. Вот только... — Рэна встала как вкопанная, выдернула руку, чем вызвала удивление. — Покажи мне. Покажи, что ты чувствовал, когда убил их. Это ведь считается вопросом?
— Ты...
Ноэль ведь говорил, что магия все покажет? Так почему бы не воспользоваться таким карт-бланшем? Картинка подернулась туманом, Ноэль побежал за ней, пытаясь... что? Не дать погрузиться в воспоминания или спасти?
Самостоятельное путешествие по чужим воспоминаниям мало для кого заканчивалось хорошо. Один из вариантов — превращение в дурака, пускающего слюни. Но Рэна не боялась: она знала, что ее разум намного сильнее и способен пройти и через более серьезные нагрузки. Одно, самое суровое испытание для разума, она уже прошла, когда ее закинули из своего мира в этот. И, что важно, с минимальными последствиями.
Рэна огляделась. Магия ритуала закинула ее прямо в каморку в Ноэлю. Горела маленькая свечка, отбрасывая карикатурные блики на стены. Сначала Рэне показалось, что она тут одна, но какие-то приглушенные звуки быстро разубедили.
В комнате был еще и Ноэль, без Морая и Валента. Он сидел на кровати, сжавшись в комочек и скулил сквозь зубы, прикусив одеяло. Наверное, даже слезы так не тронули, как этот тонкий вой волчонка, оставшегося без своей семьи.
Рэна не выдержала, подошла, невольно потянулась, чтоб прикоснуться. Но рука прошла сквозь Ноэля. Конечно, всего лишь воспоминание.
Воспоминание, где мальчишка воет, потому что рыдать и плакать то ли запретил себе, то ли забыл как это делается.
Что же. Если это ответ на ее вопрос, то Рэна знала решение. Тут, в воспоминаниях, она не сможет ласково потрепать Ноэля по волосам, поддержать. Зато сможет сделать это в реальности. Использовал он ее, не использовал — какая уже разница? Она впервые нашла то, за что можно «держаться» в этом мире. Тех. Отбросить уже не получится. Никак. Въелись в сердце, вытеснили отравляющее одиночество. Беседами, учебой, смехом и общением. Пусть и малостью, но такой нужной.
Рэна вздохнула — пора было возвращаться.
Глава 64
Возвращение в реальность было болезненным. Болела, прежде всего, голова. Разрывалась на части, причем не столько от заклинания, сколько от того, что Рэну пытались привести в чувство. Вернее — как. Принц нависал на Рэной, тряс за плечи и явно что-то магичил, если судить по неестественному цветному блеску в глазах. Паника отражалась на лице, в глазах стояли слезы, а губы были крепко сжаты. Рэна уже знала, что он всегда так сжимает губы, чтобы не расплакаться, не показаться слабость, запереть ее внутри себя. Рэне стало стыдно: она еще и сомневалась, почему в воспоминаниях принц бежал за ней. Волновался.
Зрение еще не вернулось окончательно, руки едва ощущались, все тело было ватным, но Рэна нашла силы обхватить и прижать к себе Ноэля. Интересно, кто последний вот так его обнимал? Просто и без затей, чтобы утешить, успокоить. Навряд ли мать — уж слишком холодная и неприятная женщина, у которой материнский инстинкт отсутствует напрочь. Может, старшая сестра? Вроде таковая была у него. Но Ноэля забрали из дома таким маленьким!
— Ты в порядке? — Ноэль пробормотал это в плечо. — И вообще, Морая вон обнимай.