Подержи моё имя
Шрифт:
И остался Амрис, конечно.
«Как дела с барьерами?» – перевожу внимание на него.
«Нескучно», – задумчиво отзывается он. – «Два прошёл».
«Что там было?»
«Убийство и членовредительство».
«???»
«Первый барьер – нужно было прямо в нём совершить убийство».
«И ты совершил
«Вроде того. У меня в одежде застряла оса. Она завозилась, я дёрнулся и её прихлопнул. Зачли».
«Я думаю, что она не случайно застряла в твоей одежде, Амрис. Тут вся планета участвует в нашей миссии».
«Может быть».
«А членовредительство?»
«Нужно было лишиться какой-то части своего тела».
«И?» – после небольшой паузы спрашиваю я.
«Я выдрал волос».
«А».
Молчим. Соображаю. Не могу сообразить.
«И что, зачли?» – спрашиваю наконец. Амрис довольно смеётся. Обычно я ему всё объясняю, а тут редкий случай, когда объяснения нужны мне.
«Зачли. Я так понял, что защитная система была настроена исключительно на парифов. Для них убийство невыносимо, и у них нет волос и других частей тела, которыми можно легко и безболезненно пожертвовать. Вспомни свои волосы: это не просто вырвать волос – это ампутация части мозга. Хорошая защита. Только безжалостный к другим и себе – или себе и другим – париф смог бы её пройти. А таких не бывает…»
«А местные люди? Получается, защита стоит только на парифов?»
«Как сам думаешь? Аррр, ну и бурелом тут. Не любил бы я лазить вскрывать такие конструкции – ни за что бы не полез. Как бы мне туда половчее перебраться…»
Перебираю картинки, которые передавал Крел-лах. Бурелом с той стороны, где Амрис… Вот это, что ли?
«Глянь картинку, может, поможет».
«Не очень вдохновляет, если честно. Я думал, его тут меньше. Правда, потом ровно, до самой пирамиды. Ладно, чуть правее, что ли, взять…»
«Про людей. Я сообразил. Местные люди – техники и визуалы, они практически не живут на тонком плане. Они видят пирамиду и экологические проблемы вокруг неё, но они не могут взаимодействовать со слоем, на котором находятся причины имеющихся проблем. Даже если люди разрушат пирамиду, корень проблемы не уйдёт. Его может на тонком плане увидеть, вскрыть и исцелить только париф».
«А париф не может подойти. Верно мыслишь, Кан».
«Но ты ведь…»
«Не силён в телепатии?» – Амрис смеётся. – «Зато я силён во вскрытии психобиологических бомб. У меня очень узкая
«Третий барьер?»
«Ага», – улыбается Амрис. Исчезает вниманием из канала связи со мной: должно быть, слушает барьер. И снова вернулся. – «Как я понимаю, здесь нужно всего лишь предъявить воспоминание-доказательство того, что я верю в то, что ненависть сильнее любви или что-то в этом духе».
Молчим немного.
«Не слишком ли пафосно звучит?» – не выдерживаю я. Амрис смеётся.
«Хочешь сам посмотреть?»
«А хочу».
Здесь мы этот трюк ещё не проделывали, но не вижу помех к тому, чтобы попробовать. Есть моё тело, которое занимается обеспечением органической основы для телепатического поля, и есть мой дух, который может перемещаться, как в иных мирах перемещается во сне. Например, я могу переместиться на границу тела-сознания Амриса и посмотреть его глазами.
О, боги. Структуры сознания Амриса. Как будто линзы, увеличивающие резкость находящихся вдали предметов. Нельзя просто так посмотреть на явление в настоящем – оно тут же начинает отплывать от меня по реке времени в будущее и показываться в своих будущих образах и состояниях. Амрису так уже давно стабильно нравится, но контакт с реальностью у него в высшей степени любопытный.
«Ты просто не умеешь пользоваться. У тебя всё плывёт», – комментирует с усмешкой он, наблюдая за моими попытками управиться с его структурами сознания и сосредоточиться на барьере.
«Я заметил».
Впрочем, даже увиденного через плывущие линзы мне достаточно.
«Я думаю, ты можешь смело показать им образ памяти, в котором ты стреляешь в меня из арбалета1, и они будут довольны».
«Я не люблю вспоминать об этой истории», – смущённо произносит он.
«Милый, какая разница? Тебе достаточно просто показать её. Пусть они увидят, что хотят».
«Но ведь ты не…?» – обрывает свою мысль он. Я вздыхаю и вылезаю из его структур сознания. Проверяю тело – с ним всё в порядке. Вхожу в свои структуры тела-сознания.
«Я прошёл».
«Вот видишь, какой ты изобретательный сапёр-иномирец».
«Безжалостно изобретательный. Я побуду здесь, Кан, и погляжу, что к чему. Даже связь отключу. Можешь отдыхать. Спасибо за компанию. Пока вернусь, ты уже, наверное, и проснёшься».