Подкидыш для бизнес-леди

Григ Гала

Это еще что за новости? Гулять больше негде?

Первая мысль – скрыться. Но это будет похоже на бегство. И почему это я должна от него прятаться? Случайная и ничего не значащая встреча ни к чему не обязывает.

Может, он решил объясниться по поводу «сюрприза»? Ну что ж, это даже интересно. У самой, конечно, легкий мандраж. Встреча с прошлым всегда волнительна.

Соболев разворачивается и направляется мне навстречу. Меня поражает его вид. Какой-то поникший, словно пришибло его. Выхожу из машины с гордо поднятой головой: а вот она я какая. Внутри –

шквал эмоций, снаружи – чисто даже не дружеский, а простой человеческий интерес.

Стас, поравнявшись со мной, глухо выдавливает из себя:

– Поговорить надо, - чувствуется, что ему тяжело дается этот шаг.

Я же, наоборот, с улыбкой заглядываю в коляску и с наигранной веселостью говорю:

– О, первоапрельский сюрпризик! Ну, приветик…

И умолкаю. Малыш спит. Поэтому мое бурное приветствие не совсем кстати.

– Я слушаю, - произношу уже спокойным независимым тоном, не глядя на Стаса.

Соболев замешкался. Тогда я беру инициативу в свои руки и приглашаю его пройти в дом.

– Тёмушку будить не хочется. Он только уснул. – Соболев с обожанием смотрит на сына.

– Так переноску можно и в гостиной на диван положить. Не стоять же нам посреди улицы.

Стас кивает в знак согласия. Чтобы не разбудить малыша, он осторожно заносит переноску. Пупсик даже не шелохнулся.

А у меня все трепещет внутри. Не знаю, как себя вести с бывшим. Но, досадуя на свое волнение, даю себе установку взять себя в руки. В конце-то концов, это он пришел ко мне, а не наоборот.

– Чай, кофе или покрепче? – опять ляпнула не то. Он ведь с ребенком, какое покрепче.

– Если можно, кофе. Только без сахара.

Его голос по-прежнему глухой, подавленный. А я не могу унять дрожь внутри себя. Мой услужливый мозг выдает картину из прошлого. Вот так же неожиданно мы впервые остались одни в моей съемной однокомнатной квартире.

Меня окатывает горячей волной. Сердце бьется в бешенном ритме.

Зря я пригласила его. Зачем? Чтобы позлорадствовать – смотри, мол, как я хорошо живу без тебя. Не плачу, не рыдаю, не бьюсь в истерике.

Завариваю кофе, руки дрожат. Глаза поднять на Стаса не решаюсь. Не узнаю его. Где прежняя уверенность в себе? Где обаяние и умение руководить ситуацией.

Сидит какой-то несчастный. О чем думает и зачем пришел? Так и хочется растормошить его, просто крикнуть – эй!

Словно услышав меня, он поднимает голову и смотрит мне в глаза. О, эти глаза! Темно-шоколадного цвета, в обрамлении черных пушистых ресниц. И эти чувственные губы…

«Стас, зараза! Я ведь излечилась. Я выздоровела. А тут опять ты нарисовался. Сгинь! Не провоцируй!» - это кричит мое женское естество, взбунтовавшееся от его присутствия.

– Милана, я пришел извиниться и объяснить недоразумение. Понимаешь, мы тогда с вечера повздорили с Юлей…

Слушаю молча и опустив глаза. Надо держать себя в рамках. Но при имени Юльки смотрю в упор на Соболева.

«Гад! Пришел бередить рану!»

– Не знаю, что на нее нашло, - продолжает Соболев. А я думаю о том, что мы со Стасом никогда

не ссорились. Значит, понимали друг друга. Значит, любили. Зачем же он так со мной…

– Она в тот вечер заявила, что устала от бессонных ночей, от проблем с кашками, памперсами. А я вдруг заявил, что от тебя никогда не слышал жалоб на усталость, хотя ты успевала и по дому, и по работе. Тут она вообще взорвалась. Стала кричать, что хотела бы видеть, как ты ночами не спишь из-за плача Артёмки… - Стас помолчал и продолжил:

– А утром я проснулся – ни ее, ни Тёмы. На звонки не отвечает. Не знаю, как мне пришла в голову мысль, искать их у тебя. Правда, Юлю я так и не нашел. А про Тёмушку ты сама все знаешь.

– Ее что до сих пор нет дома?! – я решилась перебить его горькую исповедь, которую вначале слушала с некоторым даже злорадством. Стало жаль его по-человечески.

– Нет. Она так и не объявилась.

– А что же с ребенком? Ты сам с ним управляешься?

– Мне не привыкать. Последнее время она часто оставляла нас вдвоем. Говорила, что ей надо расслабиться. Я понимал, что ей тяжело с ребенком целыми днями. Отпускал одну. Теперь думаю, зря. Надо было нанять няню и сопровождать ее в клубы.

– Няню следовало взять с самого начала, чтобы не доводить жену до срыва, - я включила советчика. Но в принципе не понимала, как можно было не просто бросить ребенка и сбежать, а оставить его у моего порога.

– Стас! Но почему малыш оказался у меня?

– Она ревновала меня к тебе, - эти слова вызвали у меня горькую усмешку.

– Она случайно ничего не попутала? Наверное, это я могла ревновать, и у меня на то были достаточно веские основания.

– Не знаю, Милана.

– И как ты теперь?

– Вот пришлось взять отпуск дней на десять. Надеюсь за это время найти Юлю.

– В полицию заявил? Надо срочно подавать в розыск. Ведь с ней могло что угодно случиться.

– Конечно. Только пока безрезультатно.

Послышался плач малыша. Стас бросился к сыну. Я была поражена, насколько трепетно он относится к сынишке. Но еще более меня поразила история с мамой ребенка. Не могла разумная женщина вот так бросить младенца и сбежать. Вряд ли.

Мысли о своей обиде отступили на второй план. Я подошла к Стасу, который успокаивал сынишку.

– Мы поедем, - грустно сказал Стас. Надо покормить Артёмку, искупать и уложить.

Странно было слышать от Соболева такие речи.

– Может подвезти Вас, машина рядом.

– Нет, спасибо. Я ведь свою неподалеку оставил.

– А что собираешься делать дальше?

– Не знаю. В агентство обращался за няней. Обещают завтра утром к десяти прислать несколько претенденток на собеседование.

– Может, помощь нужна? – спросила, не подумав, чем это я могу помочь. Но тут вспомнила про Элину. – Послушай, Стас, сам ты вряд ли справишься с таким сложным вопросом. Здесь нужна женщина, имеющая представление, по каким критериям выбирать няню. Я могу поговорить с Элиной, она детский врач. Значит, грамотно протестирует всех желающих.