Подкидыш
Шрифт:
— Ты слишком напряжена, — заметил Туве, бросая на меня взгляд.
— Наверное.
Туве наклонился вперед, упер локти в стол. Элору внутри наверняка перекосило от ярости.
— Я пытаюсь контролировать себя. — Я ткнула вилкой в ломтик непонятного овоща, вовсе не собираясь отправлять его в рот. — Даже думала, что получается. Учитывая обстоятельства.
— Нет, выглядишь ты прекрасно. Просто я чувствую, — он коснулся виска, — здесь… Не могу объяснить, но… но я знаю, что ты сейчас переживаешь. Ты натянута как струна.
Он помолчал, задумчиво глядя, словно примериваясь, на бокал, и добавил:
— Между
— Возможно.
От его проницательного взгляда стало неловко, да и обстановка не располагала к спорам.
— Хочешь совет? Используй его сегодня. — Тихий голос Туве был еле различим на общем фоне. — Ты пытаешься угодить огромному количеству людей, и это тебя утомляет. Всем нравиться невозможно. Это одна из причин, почему меня чужое мнение не волнует. Мать вечно бесится из-за этого. — Туве пожал плечами. — Просто примени свой дар, очаруй их.
— Это потребует огромного усилия, — прошептала я одними губами.
Я кожей ощущала, что Элора прислушивается. Ловит каждое слово. Ох, сомневаюсь, что она одобрит наш разговор.
— И я только больше устану.
— Ну да, — задумчиво протянул Туве и убрал локти со стола.
— Туве, канцлер как раз рассказывал, что ты хочешь поступить в министерство этой весной, — ласково пропела Элора.
Я лишь скользнула по лицу королевы взглядом, но даже этого краткого мига хватило, чтобы прочесть в ее глазах возмущение.
— Боюсь, этого хочет моя мать, — поправил Туве. — Я с канцлером на эту тему не беседовал, и меня министерская должность не интересует.
Я невольно улыбнулась. Туве все больше мне нравился, пусть я и не всегда его понимала. Впрочем, наверняка не одна я. Но его смелость, граничащая с дерзостью, вызывала восхищение.
— Вот как. — Элора вскинула брови, а канцлер поспешил переменить тему.
Оставшуюся часть ужина Туве открыто демонстрировал скуку и раздражение. Он грыз ногти и смотрел куда угодно, только не на меня. Я даже начала гадать, а в себе ли он. Уж больно странный. И возможно, ему найти свое место в этом мире так же трудно, как и мне.
Но вот ужин наконец завершился. Однако я знала, что дальше последует самая страшная часть вечера. Все неспешно переместились в бальную залу, где вот-вот должны были начаться танцы. Украшенная зала выглядела еще роскошнее, чем мне запомнилось. Ее превратили в настоящую сказку. Танцуя с одним кавалером, потом с другим, я невольно вспоминала, как несколько дней назад кружилась здесь с Финном. А следом пришло другое воспоминание, которое я весь вечер старательно гнала прочь, — о поцелуе. Жар растекся по телу, заполыхал на щеках, я почувствовала, как к глазам подступают слезы. Улыбайся, приказала я себе, улыбайся! Но лицо как будто свело судорогой, вот-вот — и я разревусь при всей этой разряженной толпе. К счастью, меня пригласил на танец Гаррет. Я уже успела оттанцевать с несколькими партнерами, один ужаснее другого, отпускавшими либо сальные, либо льстивые, но одинаково неискренние комплименты. И только Гаррет нашел верные слова, чтобы похвалить и меня, и платье. Изредка я видела, как величественно кружится Элора, порой мимо с лукавой улыбкой проносилась Вилла с очередным юнцом. Несправедливо. Она вольна сама выбирать,
— Вы самая восхитительная принцесса за всю историю, — пропищал канцлер, когда настал его черед.
Красные толстые щеки противно колыхались, он хрипло дышал, лоб был в крупных каплях пота. Я даже хотела предложить ему присесть где-нибудь в тихом уголке, отдышаться, а то удар хватит. Вот только Элора мне этого не простит. А канцлер, пыхтя, так и прижимался ко мне. Как ни странно, он очень проворно перебирал короткими ножками, его рука огромным окороком лежала у меня на спине.
— Вы мне льстите, — возразила я, скривившись в откровенно фальшивой улыбке и молясь про себя, чтобы поскорее уж эта мука закончилась.
После его потных лап на моем прекрасном платье наверняка останутся мерзкие пятна.
— Ну что вы-с.
Господи, сколько это еще будет длиться? Где остальные кавалеры? Почему мне достался самый гнусный тролль на свете?
— Более того, скажу я вам-с, в жизни не видел барышни-с восхитительней.
— А вот это неправда. — Я закрутила головой в надежде отыскать Виллу.
— Мне стало известно, что в скором времени вам будет дозволено принимать-с ухаживания. Хочу вам конфиденциально сообщить, что я очень, очень перспективный кандидат-с. Я весьма обеспечен, и у меня безукоризненная родословная. Ваша матушка одобрила бы подобный договор-с.
— Думаю, об этом еще рано говорить, — ответила я довольно резко.
И пусть Элора сколько угодно обвиняет меня в грубости! Этот отвратительный боров с сальными руками и лоснящейся физиономией правда намерен сделать мне предложение?
— Мне также неоднократно-с говорили-с, что я волшебный любовник, — жарко зашептал канцлер мне в самое ухо, тесно прижав к пухлой груди. — Уверен, вы девушка пока неопытная в таких вопросах, но я готов обучить вас всему.
Так, с меня хватит. Я собралась было остановиться и прикрикнуть на наглеца, как рядом раздался голос:
— Принцесса, не подарите мне танец?
Туве. Возник точно по волшебству. Канцлер тут же стушевался и безропотно позволил Туве увести меня.
— Спасибо! — благодарно выдохнула я, когда мы, кружась, удалялись от хлопающего глазками государственного борова.
— Я услышал, как ты зовешь на помощь, — улыбнулся Туве. — Ты используешь убеждение гораздо чаще, чем сама думаешь.
Про себя я и вправду молила, чтобы канцлер меня отпустил. Неужто и вслух что-то сказала?
— Ты меня слышал? — охнула я. — А кто еще слышал?
— Скорее всего, только я. Не бойся. В наше время мало кто умеет слышать мысли. Вот канцлер, возможно, и услышал бы, если бы не пытался так усердно заглянуть тебе в вырез. Конечно, тебе еще недостает опыта, но ты скоро научишься управлять своим даром.
— Не собираюсь я ничему учиться. Я просто хотела избавиться от него. Прости, если я вся мокрая. Он на меня ведро пота вылил.
— Все с тобой в порядке, — улыбнулся Туве.
Танцевать с ним было одно удовольствие. Так спокойно и уютно. Никто не требовал от меня светских бесед, никто не тискал украдкой, не пожирал глазами. Туве даже не смотрел на меня, держал за талию деликатно, а с разговорами не лез.