Подкова для черепахи

Минин Евгений

– Знаешь, старик, – размышляла книга, – я многое успел повидать за свою жизнь. И можешь мне поверить, эта жизнь не сравнится с обрывками мгновения, что вы называете своим веком. Конечно, виной всему мои собственные поступки, но, когда всё вмиг изменилось, я поверил в недолю. Я ведь не всегда был таким. Даже пацану этого не рассказывал. Да и вообще никому. Тебе бы тоже не говорил, будь ты в сознании. Так на чём я остановился? Ах, да. Значит, до того, как я…

Квасунт услышал, как скрипнула дверь, и увидел, как свет из главного зала таверны проник в комнату. Как бы он ни

косился, без посторонней помощи у него не получалось развернуться или пошевелиться. Книга могла только шелестеть страницами.

– Искор, это ты? – всеми силами косясь вправо, спросил он у гостя.

Дверь тут же закрылась. И теперь, навострившись, Квасунт прислушался к шагам за дверью и скрипу досок. Позади и немного справа. Ещё немного правее. Правее. Дверь. Справа!

– Это что…

Скуп зашёл в комнату и закрыл за собой дверь. Он старался не издавать слишком много звуков. Неосознанно измерив помещение шагами, он наконец остановился у окна, прильнул к стене, которая разделяла его комнату и комнату, где отдыхал Кузнец, и стал прислушиваться, но, видимо, воин снова заснул. Тогда Скуп заприметил кувшин на столике у кровати, взял его, подсвечник и вышел из комнаты.

Он подошёл к двери своих соседей и легонечко постучался. Никто не ответил. Тогда он уверенно открыл дверь и, держа кувшин в одной руке и свечу в другой, зашёл в комнату.

– Славного вечера, добрый друг. Как ты себя чувствуешь?

В ответ последовала тишина.

– Отдыхай, я принёс тебе воды. Оставлю тут, у кровати.

Скуп подошёл к ночному столику и оставил кувшин. Воспользовавшись моментом, осмотрел Кузнеца. Тот спал крепким сном. Сын Легендона выпрямился, поднял подсвечник выше над головой и осмотрел комнату, но не увидел ничего подозрительного. Его удивило, что книга стоит на подоконнике передней обложкой к окну, но чего-то большего, чем мелкая странность, он в этом не заметил. “Возможно, Искор не хотел таскать с собой кодекс, пока они гуляют”. Топоры Кузнеца и его ремешки лежали на кресле. “Сумка Искора была при нём, когда он выходил на прогулку с Гаккой. А где же маленький зверёк?”.

Скуп собрался сделать шаг, но вдруг его нога наступила на что-то и уехала вслед за предметом. С грохотом он упал на пол вместе со своим подсвечником.

– Кто это? – вяло пробурчал Кузнец.

– Это ваш сосед-доброжелатель.

– И зачем ты крушишь мою комнату?

– Это незапланированный погром. Я всего лишь поскользнулся на…, – он поднял подсвечник и увидел Туи, который стоял так, будто собирается напасть, и скалился (как может скалиться черепаха размером с кулак). – Кажется, споткнулся о вашу черепашку.

– Туи, ко мне! – сказал Кузнец, и черепаха тут же несколькими короткими прыжками, хватаясь за свисающее покрывало зубами, вскочила на кровать и скрылась под ладонью Кузнеца.

Скуп поднялся на ноги и отряхнулся. Не то чтобы он испачкался во время падения, просто люди так делают.

– Принёс тебе воды. Говорят, помимо отдыха, раненым и больным нужно много пить.

– Слышал такое.

Спасибо. Ты же тот парень, что затеял всё это с…

– С поддержкой боевого духа солдат, да, виновен. Кажется, слишком много браги накануне такого события… С другой стороны, мы избежали кровопролития.

– Я чересчур паршиво себя чувствую для дня, прошедшего без кровопролития.

– Должен согласиться. Не одно, так недоля. Монстропад оказался неожиданностью. И всё же я должен заметить, что он поставил жирную точку на завершении так и не начавшейся войны. Пока оба города оправятся и придут в себя, они с большой долей вероятности забудут о том незначительном конфликте, что заставил их поднять оружие.

– Ты же из этих, как вы там себя называете, просветлённые. Расскажи мне, почему острова столкнулись? Не припомню, чтоб такое случалось раньше.

– Благодарю за доброе слово, но я не из них. – Скуп развернул стул к кровати и сел напротив Кузнеца, скрестив ноги. – Всего лишь увлекаюсь разными вещами и темами. К самоучам себя не отношу.

– К самоучам себя относят такие же бездарности, кто относит себя к героям до первого подвига. Настоящие же просто делают своё дело.

– Очень точно сказано, Кузнец. И всё же я лишь интересуюсь знаниями и изобретениями.

– Ладно, уговаривать не буду. Так почему ты решил помочь нам аж дважды за один день?

– А разве я мог стоять в стороне, видя воина, несущего своего раненого товарища на руках, или секунданта, желающего удобств и покоя для своего героя? Так уж получилось, что это оказались одни и те же люди.

– Складно, – вздохнул Кузнец и медленно моргнул.

– Эта черепашка очень верная, как я погляжу. Как у тебя получилось так выдрессировать этого зверька?

– Я ничего не делал. Он всегда был таким. Наблюдал и участвовал во всём, что я делал. Вот и приноровился помогать там, где видит возможность.

– Какая интересная методика воспитания! Игнорирование. Действительно необычный и одарённый зверёк. Интересно, какие ещё таланты прячутся под этим панцирем?

– Черепаха как черепаха. – Кузнец зевнул.

– Кажется, я потратил слишком много твоих сил своим визитом. Мне стоит уйти.

– Да, хорошая идея. Я бы ещё вздремнул.

– Тогда мирных снов. – Скуп встал, бросил ещё один взгляд на Туи и покинул комнату.

Он быстрыми шагами прошёл по коридору, поглядывая на пьющих завсегдатаев и постояльцев внизу, и вошёл в свою комнату. Поставил подсвечник на стол и остановился у окна.

– Значит, он спал, когда я заглянул в первый раз. А эта смышлёная черепашка ухитрилась завалить меня на спину, – Скуп сложил руки на груди и правой рукой постукивал себя по подбородку, пока думал.

Несмотря на гуляния прошлой ночи и довольно насыщенный день, жители Точила не расходились по домам. Как позже заметил Искор, они веселились на порогах. Многие просто открывали двери и выносили столы к дверям, а уставая, заходили внутрь, оставляя дверь открытой, а стол на улице. Вдруг кто-то из прохожих надумает перекусить, или на столе закончатся закуски, и он захочет зайти и нарезать ещё.