Подкова на счастье
Шрифт:
… Жил в красивой и доброй стране Югославии весёлый парень Славко Зенич. Любил он девушку Марию. Славко и Мария были сербы и жили в хорватском городе Вуковар. И быть бы им счастливыми, пожениться, обзавестись детьми…
Но в 91 м началась война. Огненным вихрем понеслась она по Югославии. И оказались Славко, Мария и сотни тысяч других виноватыми в том, что они сербы. Волками ринулись на них вооружённые с Запада хорватские фашистыусташи под клетчатым знаменем, бросились на них байские банды мусульман под зелёным знаменем ислама.
Сербы не подставили горло под нож. Решили драться за дома и могилы предков. Славко с Марией ушли воевать в отряд четников.
И тогда Запад бросил в балканское небо свои чёрные эскадры. И выигранная война сразу оказалась проигранной — не было у сербов силы противостоять поднебесной смерти. Но мир подписан был почётный, враги клялись, что старые счёты забыты…
Они лгали. Едва распустили сербы свои отряды, как спецгруппы начали ловить и убивать их командиров. Везли пленных в Гаагу, на мерзкий суд, где обвиняли защитников родной земли в преступлениях, ко-торых не совершил бы и дикий зверь. И не заботились ничего доказывать — виноват был всякий, кто серб. Просто потому, что — серб…
Семье Зеничей везло. Они вовремя перебрались собственно в Югославию, куда руки "разносчиков демократии" дотянуться не могли. По крайней мере — до того момента, когда обкурившиеся анаши и щедро продолларенные студенты (самая мерзкая часть любого европейского общества) помогли Коштунице "выиграть выборы" у "тирана Милошевича".
Когда Милошевич был выдан в Гаагу, Зеничстарший понял, что дело плохо. Оставалась возможность скрыться гденибудь в черногорских горах, но черногорцы, спаянные в кланы, с трудом принимали чужих, даже сербов. И «Комитач» отправился туда — зондировать почву.
Он и в мыслях не держал, откуда может придти беда.
В конце весны 2005 года к дому на окраине Белграда, где жила в ожидании мужа Мария с двенадцатилетним Дано и девятилетней Весной, подъехал чёрный джип. Из него тренированнобыстро и бесшумно высыпали полдюжины людей в чёрных комбинезонах и шлемах, с оружием в руках…
Инстинкт партизанки заставил Марию проснуться за минуту до того, как на дверь обрушился удар специальной штурмовой балки. Она успела выхватить из ночного столика два ТТ. Успела поднять детей и сказать сыну: "В окно через сад, бегите!" успела выбежать в коридор и начать стрелять по бандитам, убив одного и ранив другого.
Прежде чем очереди двух «хеклеркохов» изрешетили её и отбросили на стену. Как через неё перепрыгивали рванувшиеся в дом в поисках детей американские спецназовцы — Мария к счастью уже не видела.
Брат с сестрой тоже успели — выбраться наружу и добежать до полицейского на углу. Он и выдал детей американцам…
…Их привезли в хорватский город Забок, на базу, принадлежавшую компании" Military Professional Resources Incorporated". (1) Здесь на протяжении месяца брата и сестру содержали в разных камерах под охраной наёмников из США. Бежать отсюда было невозможно даже для взрослого, хорошо подготовленного человека… На исходе месяца американский офицер переговорил с детьми, предлагая им записать обращение к отцу с просьбой сдаться властям и спасти их. Дано отказался наотрез. Следом за ним то же повторила
Специалисты компании были профессионалами. Они отлично понимали, что для любого серба сын значит больше, чем дочь. Поэтому детей передали офицерам одной из американских баз, а те, в свою очередь, отвезли их в военную клинику хорватской армии в том же Забоке. Передавая детей хорватам, американский майор сказал: "Займитесь мальчишкой. Обработайте его. Он должен связаться с отцом, а потом — как хотите. И говорите с ним только похорватски, он должен забыть, что он серб!"
Хорваты не стали объяснять тупому, как и все штатовские вояки, майору, что это исполнить невозможно, так как у сербов и хорва-тов один язык. Но в остальном приказ пришёлся им по душе.
Они хорошо знали сербов и понимали, какой сын должен был вырасти у «Комитача». Ясно было, что, если и удастся сломать его побоями, то очень нескоро, и мальчик "потеряет товарный вид". Но в распоряжении медперсонала, подобранного из классических фашистовусташей и заморских инструкторовобщечеловеков, имелись многочисленные химические средства, щедро поставленные из-за океана. И применять их можно было практически официально. Мальчик был «неконтактен», "страдал приступами немотивированной агрессии" — проще говоря, вёл себя именно так, как должен вести мужчина, оказавшийся в руках врагов. Но с точки зрения тех, кто держал его в плену, это было противоестественно. В таких случаях даже «своим» детям прямо в школьных медкабинетах насильно вводили целые букеты препаратов — от риталина до терозина(1) — чтобы привести их к "общечеловеческому стандарту". Что уж было церемониться с сербом…
1. "Негосударственная компания", официально занимающаяся подготовкой частных охранных структур и подразделений армий слаборазвитых государств. На самом деле — филиал военной разведки и сил специиальных операции США. Служащие компании готовили албанских, хорватских, боснийских, чеченских, грузинских и молдавских боевиков, активно участвовали в геноциде сербского населения в Хорватии в 1995 году (план "Гроза").
Дано не помнил, как и когда он послушно повторил в камеру продиктованные ему слова. Через месяц после начала «обработки» его вообще перестало чтолибо волновать. Перегруженный химией детский организм полностью переключился на её переработку и выведение наружу, оставив мальчику только немногочисленные рефлексы. Это зрелище доставляло охранникам невероятное удовольствие — они бы с удовольствием превратили всех сербов в таких пускающих слюни дебилов. Время от времени Дано возили с сестрой в Вараджин, чтобы записать новое обращение. Весна, которую не трогали, жалела брата, но боялась его…
…Конечно, Зеничстарший и в мыслях не держал бросать своих детей. Но он был умным человеком и понимал — даже если он на коленях приползёт в Гаагу через всю Европу и будет публично каяться в грехах — никто не отпустит ни сына, ни дочь. Сомнений в том, что представляют собой его враги, «Комитач» не испытывал.
К сожалению, прошли те времена, когда Зенич командовал несколькими сотнями лично преданных ему людей. Та война окончилась. Кто погиб, кто спился, кто сидел в тюрьме, кто пропал, а кто и стал добропорядочной тихой скотинкой. С «Комитачем» остались всего несколько человек, не мысливших себя без командира.