Подлец высшей академии
Шрифт:
— Роза…
Я дернулся, прорычав ее имя, и капли спермы упали на мокрый пол, освобождая от скопившегося напряжения.
Кажется, я окончательно помешался на этой девчонке. Впрочем, не удивительно, ведь она главная часть моего плана.
Я открыл глаза, не обращая внимания на поток воды, льющийся сверху.
Наверное, не следовало оставлять ее в таком состоянии…
Но я знал наверняка, она справится. Роза Брайн, а точнее Риель Грейман сделает все, чтобы ее не разоблачили. Ее выдержке и самоконтролю могут позавидовать
Яд саланара, особенно в чистом виде, действовал убийственно мощно. Я ждал, когда Брайн начнет умолять, просить взять ее на той раковине, но она продолжала молчать. Я видел неподдельный страх в ее синих глазах, когда отстранился, что бы уйти…
И даже тогда, она не остановила меня.
Упрямая, гордая, несносная принцесса!
Она будоражила воображение, занимала большую часть моих мыслей, возбуждала до какой-то ломки…
И это начинало надоедать.
Нахмурившись, я в очередной раз провел рукой по своему члену, что бы в следующее мгновение спрятать его за ширинку брюк и выйти из душа.
Я не хотел больше думать о ней, но не мог перестать этого делать.
Взглянув на часы, я понял, что прошло уже больше часа и, не раздумывая, открыл перед собой портал прямо в ее комнату.
Едва уловимый сладкий аромат сразу проник в ноздри, и я оказался возле ее широкой постели.
Роза устало спала, откинувшись спиной на мягкие подушки. Ее ноги в рваных чулках были соблазнительно разведены, рука лежала на полуспущенных трусиках, а под ней на белоснежной простыне красовался большой мокрый след.
Боги, все бы отдал, что бы увидеть это своими глазами!
Я напрягся, чувствуя, как член вновь приподнимается, желая продолжить игру, виной которой стал яд саланара, и круто развернулся, что бы уйти.
— Не оставляй меня… — внезапно прошептала она, заставляя остановиться. — Вернись…
Я окаменел, едва веря словам, которые почему-то произвели такой сильный эффект.
Медленно обернувшись, я увидел, что девушка спит, тревожно морщась во сне.
— Прошу… — шептала она, сбивая с толку.
Слеза скатилась по ее щеке, и я не смог остаться равнодушным, как бы сильно не хотел.
Я склонился, невесомо коснувшись ее лица, и подушечкой пальца забрал слезинку, показавшуюся чище капли россы.
— Я люблю тебя… — простонала она, и меня словно парализовало.
Странное неприятное чувство кольнуло где-то внутри, и я сжал в кулак пальцы с ее слезой, ощущая, как гнев и чувство собственности берут верх.
Кто ей снится? Кому она признается в любви?!
Захотелось немедленно разбудить ее и спросить, а после развернуть и как следует оттрахать прямо на этой влажной простыне, что бы знала, о ком именно ей следует думать все время!
Ее грудь тяжело вздымалась из-под расстегнутой блузки. Она томно перебрала ногами, издавая тихие стоны.
Это стало последней каплей.
Я молча повернулся к порталу
Но меня уже не было в комнате.
Настроение мгновенно испортилось. Захотелось убить кого-нибудь.
Я подошел к своему шкафу, что бы быстро переодеться и отправиться в тренировочный зал, планируя отвлечься.
Это должно было помочь.
16.
Я проснулась от звонкого грохота, и стала испуганно оглядываться по сторонам.
Пульс отбивал барабанную дробь. Глаза заволокла пелена слез.
В комнате никого не было…
Лишь крупные осколки вазы валялись на полу, отражая блики полуденного солнца из окна.
Видимо, я направила силу во сне и разбила ее. Такое уже случалось.
Я снова опрокинулась на подушки и закрыла глаза.
Действие яда еще не закончилось, хоть и значительно ослабло. Я чувствовала, как пот стекает по моей груди, бедрам и животу, как сердце учащенно бьется, а дыхание шумно срывается с губ.
Мне снился ужасный сон, в нем я снова теряла брата. Я просила Линза не уходить, умоляла остаться, но он словно не слышал и все дальше удалялся, исчезая в тумане на фоне дворца.
Мне его не хватало, очень.
На глаза вновь навернулись слезы, и я поджала колени к груди.
Он наверняка был бы разочарован мной сейчас. В отличие от него, я не стремилась сделать мир лучше, не старалась на благо империи. Я пыталась обрести свободу, и когда подвернулся подходящий момент, попросту сбежала, спрятавшись от обязанностей.
Мы были разные.
Мне не нравилась роскошная жизнь в замке, я чувствовала себя некомфортно среди чинов высшего общества, погрязших в интригах, коррупции и разврате. Все эти липкие взгляды, скрытые намерения, игры слов…
Не для меня.
Я задыхалась, не желая становиться частью этого мира, и уж тем более не собиралась спасать его, жертвуя собой.
Но Линз был другой.
Он верил в чистоту намерений, в совместный потенциал обычных людей и магов, в великое будущее империи. Брат считал себя ответственным за все, что происходило в государстве и потому погиб, пытаясь исправить ошибки отца и деда, а я…
Я бы отдала всю империю за него одного, не моргнув и глазом!
Взгляд упал на шкатулку, служившую телепортом для писем. Захотелось написать маме, поговорить с ней о Линзе, рассказать о том, что произошло со мной.
Но риск был не оправдан.
Мы договорились списываться с ней один раз в месяц, чтобы избежать подозрений, и в этом месяце я уже отправляла ей письмо.
Меня передернуло от мысли, что произойдет, если нас разоблачат. Имперский придворный совет может приговорить маму к смертной казни за измену, и отец ничего не сможет с этим сделать.